Она указала на камень в руке у Гилфы.
— Не буду. Я упиваюсь этой битвой. Все люди — мясо, все, которые находятся во мне. Я слышу их шепот: Lei werreurs de Normadie son mor. Sur le table de Dieu. — Он оскалился.
Фрейдис встала рядом с Гилфой. Она взяла у него камень и сжала в левой руке.
— Страшный волк, — обратилась она к нему, — стань опять человеком. Я отправлюсь в Хель, чтобы выкупить жизнь моей госпожи. Я нянчила детей и знаю, что они примут лекарство с удовольствием, если дать потом конфетку.
Она прыгнула на чудовище, но оно было слишком быстрым, слишком сильным для нее. Оно оторвало Фрейдис от земли и схватило ее за горло, собираясь сомкнуть на нем челюсти, но женщина выбросила вперед руку, в которой был зажат камень, и ударила волка в зубы. Чудовище раскрыло пасть, обнажив клыки, и впилось в руку, разрывая плоть и кроша кость зубами, мотая Фрейдис из стороны в сторону. Воительница кричала и била волка свободной рукой, но от тряски и ударов рука оторвалась, и волк швырнул Фрейдис в болото.
Он с жадностью сожрал руку и запрокинул голову, чтобы проглотить разгрызенную кость.
Руны, словно чайки, с пронзительным криком бросились за ней с высоты в воду, подняв тучи брызг. Волк нырнул в болото и там, щелкая челюстями, стал хватать их, как собака, гоняющаяся за мухами. Потом он поднял из воды тело норманна и держал его в руке, как человек держит куриную ножку, готовясь ее разломать.
Пару мгновений волк колебался, глядя на тело, будто не понимал, что это. Потом выпустил труп из руки, и тот упал в воду. Затем волк сел. Тола наблюдала за волком. Гилфа стоял как громом пораженный, боясь пошевелиться.
Солнце взошло, и в его лучах вода стала цвета серого камня, следы кипящей крови исчезли.
Она подумала, что нужно уходить отсюда. Но куда ей было идти? Это место, с шепчущимися камнями, с воспоминаниями об умершей любви, о друзьях и врагах, было отправной точкой, с которой началось путешествие в это безумие. Были ли эти ворота между мирами? Она чувствовала, что это место являлось чем-то большим — местом, где фрагменты истории о смерти, рассказанной сумасшедшим богом, все еще гудят в камнях и на склонах холмов. Она была частью этой истории, и, если она уйдет, ей придется найти следующую часть, восстановить порядок и здравомыслие, а может, и мир. В противном случае все дороги приведут обратно, сюда. Холм был водоворотом в потоке, всегда затягивающим ее назад.
Она подошла к волку. Он наблюдал за ней.
— В тебе есть острая руна. Ты можешь разрезать нить судьбы. Ты же знаешь это.
— Что я ищу?