Джеррет кивнул.
— И ты, значит, отказался от части фамилии из-за того, что тебе было стыдно за темные делишки своего отца? — Сара вся дрожала от гнева и презрения к нему, она не могла стоять спокойно. Она искренне жалела, что судьба свела ее с этим человеком.
— Я сделал это, потому что счел двойную фамилию слишком пышной, — ответил он. — Но я не думаю, что ты поверишь мне, находясь в таком состоянии.
— Ты как всегда абсолютно прав. Я не верю, — бросила она. — И никогда не поверю ничему, что ты скажешь. А теперь, когда я сказала все, что хотела, я требую, чтобы ты ушел и дал мне возможность спокойно собраться.
— Я тоже хочу кое-что сказать. — Холод в его глазах заставил ее содрогнуться. — Я не позволю никому необоснованно обвинять моего отца.
— Необоснованно? — даже взвизгнула Сара. — Да все это происходило на моих глазах! Твой отец пришел с угрозами в наш дом, потому что мы были единственными на улице, кто не хотел уезжать. Он собирался построить на этом месте деловой центр или что-то подобное и вел себя так нагло, что сразу же после его ухода у моего отца произошел сердечный приступ.
— Сожалею, — сказал Джеррет, — но мой отец не может нести ответственность за состояние здоровья твоего отца.
Сара злобно сверкнула глазами.
— А когда мы все же уехали, когда Вильям Армстронг-Брент, — она произнесла это имя с отвращением, — заставил нас сделать это, у отца случился второй, смертельный приступ. Как можешь ты утверждать, что твой отец ни при чем?
Джеррет шумно вздохнул и несколько секунд помолчал.
— На свете есть много людей, — наконец произнес он, — которые перенесли сердечные приступы в результате попадания в стрессовые ситуации, но ни в коем случае нельзя возлагать полную ответственность за это на других.
Сара возмутилась.
— Какая чушь! Жалкая, нелепая софистика! Ты хотя бы можешь себе представить мое состояние, когда умер отец? Ему было сорок шесть, он мог бы прожить еще не меньше тридцати лет. Если бы не твой отец, он был бы сейчас жив.
Но она знала, что говорит только для себя. Она могла спорить об этом целый день, но Джеррет никогда не согласился бы с тем, что его отец косвенно вызвал смерть Грэма Карлтона. Ей неожиданно стало холодно, и она почувствовала полную опустошенность. В этот момент ей хотелось только одного: навсегда уйти из коттеджа и из жизни Джеррета Брента.
— Пожалуйста, уходи, — произнесла она почти шепотом.
— Я знаю, что ты сейчас чувствуешь, Сара, — сказал Джеррет, тоже понизив голос, — но мне нужно кое-что сообщить тебе.
— То, что ты скажешь, уже ничего не значит, — устало ответила она.