Ева подошла к коту, взяла его на руки и стала поглаживать. Никита заметил, что кольцо с белесым камнем у неё на пальце как будто бы стало слабо светиться.
— Уходи! — вдруг сказала она каким-то глухим чужим голосом. — Я хочу спать.
— Но… — не нашелся он, что ей ответить. — Так как? Поговорить мне насчет керамистов? — он чувствовал, что земля плывет под ногами. Голова закружилась, затылок сжало будто тисками.
— Ничего мне не надо! Оставь ты меня в покое! Что вы все от меня хотите, идиоты несчастные! Уходи, я сказала! И вообще… пусть никто никогда больше не смеет звать меня Геней. Меня зовут Ева, слышишь? Ева!
Он повернулся и бросился бежать, чтобы не видеть какой злобой исказилось её лицо.
Вернувшись домой в тот вечер, Никита слег. У него поднялась высокая температура, на лбу выступила испарина, мальчик ловил воздух полуоткрытым ртом и говорил, что ему больно в груди и трудно дышать. Наутро вызвали доктора из поликлиники, и тот сказал, что налицо все симптомы воспаления легких, которого, однако, он не находит. Наедине он сказал Ольге Яновне, что мальчик очень возбужден и явно чем-то напуган. Прописал постельный режим, витамины, успокаивающий травяной сбор и просил немедленно вызвать его в случае чего. Даже телефон свой домашний оставил.
Всю ночь Кит метался в жару и бредил. Бессонные родители пытались уловить смысл его бессвязных выкриков. Но кроме имени прародительницы рода человеческого Евы, не смогли распознать ничего…
— Слушай, может он просто влюбился? — предположил Александр Маркович, когда перед рассветом сын забылся глубоким сном.
— Ага, и от этого у него температура сорок! — Ольга покачала головой. — Нет, тут что-то другое. Вирус или… я не знаю — может, его сглазили?! И рукав дубленки у него весь в крови!
— Нет, с этими бабами с ума сойдешь! — возмутился отец Никиты. — Ну, что ты мелешь? Какой сглаз! Это все старушечья болтовня — и ничего больше!
— Не скажи… — отвернулась Ольга и постаралась замять разговор. Она видела, что муж на пределе — на работе пошла полоса неудач, а тут ещё бессонная ночь…
На следующий день температура спала и появилась жуткая вялость и слабость. Кит весь день дремал, от еды отказывался, а на все расспросы, что с ним случилось, отнекивался: мол, ничего особенного… С мальчишками накануне в футбол гонял — вот и все.
Он впервые соврал родителям. Вернее, не соврал, а утаил от них правду. Он не хотел их зря пугать, потому что надеялся — выздоровеет и со всем разберется… Мужчина он или нет?! Он ясно понимал одно — с Евгенией что-то не ладно. Очень не ладно! Она ведь совсем от природы не злая — она светлая, добрая… Она — как солнышко! Ион должен понять, что с ней происходит.