— Князю Федору угрожает смертельная опасность. Сейчас ты мне дашь самого быстрого коня и двух лучших людей, наказав им лечь костьми, но дать мне возможность проехать, если в пути кому-нибудь вздумается меня задержать. У тебя есть подставы до самого Горваля. Распорядись, чтобы нам давали самых добрых коней! Я должен быть у князя через двое суток.
— Почти четыреста верст! — вытаращил глаза Леваш. — Это невозможно!
— Для меня все возможно, — невозмутимо продолжал Медведев. — После моего отъезда всем, кто бы к тебе ни явился, твердо говори, что ты не имеешь ничего общего с князем Вельским и служишь только королю Казимиру. Сегодня же сровняй с землей все укрепления на западе и покажи всем, что ты, наоборот, укрепляешь берег Угры от возможного нападения московитов. Шепотом скажи Бартеневу, чтобы не принимал твоих действий всерьез. И гляди — никому ни слова о том, куда и зачем я поехал! Считай, что я действую от имени князя Федора.
— Ты служишь князю Федору?! — едва вымолвил Леваш, мотая головой как человек, все еще не верящий, что он проснулся.
— Я служу Великому Московскому князю Ивану Васильевичу!
Потрясенный Леваш, ни слова не говоря, вышел, отдал необходимые распоряжения караульному, потом сунул голову в кадушку с дождевой водой и прислонился к стене, ошеломленный, озираясь вокруг и время от времени пощипывая себя за жирные бока.
Наконец он вернулся к Василию, но тот не ответил ни на один из его вопросов, и только когда все было готово и двое молчаливых всадников получили от Леваша необходимые указания, Медведев, свесившись с седла, шепнул ему на ухо:
— Запомни как следует человека, который навестил тебя вчера! Он спас твою жизнь. Но никогда и никому об этом не говори. Даже ему самому!
Стегнув резвого коня, Василий с места перешел в галоп.
Леваш не успел опомниться, как трое всадников исчезли в облаке дорожной пыли, смешанной с утренним туманом...
Первым, как всегда, в Медведевке проснулся отец Мефодий. Отправляясь к реке мыться, он пожелал Николе доброго утра и, не торопясь, спустился на берег.
И тут он увидел на песке следы незнакомых сапог на высоком каблуке.
Отец Мефодий был очень наблюдательным человеком и, быстро перебрав в памяти образы всех обитателей Медведевки, окончательно убедился, что ни у кого таких сапог нет. Исключительно ради того, чтобы подышать свежим утренним воздухом, отец Мефодий держась полоски песка у воды, прогулялся по берегу реки сначала в один, потом в другой конец, и ему все стало ясно.
Медведев встретил ночью какого-то человека, который приплыл с той стороны, проводил его через потайной ход к себе, потом вывел тем же путем и вместе с ним отправился на ту сторону.