— Йо-ххо! — сказал Филипп. — Очень мудрое решение!
...Он с умилением вспомнил, как до самой полуночи беседовал с Настенькой, сидя на пороге землянки, на краю леса. Они мечтали о будущей жизни, наперебой спорили, как устроят свой дом, и Филипп говорил о том, как много детских голосков будут звенеть, в этом доме, а Настенька краснела и смущалась...
А вот все, что случилось потом, ему уже не хотелось вспоминать.
После полуночи вдали раздались крики, вопли, и по дороге, ведущей из «Березок», вылетел, размахивая зажженными факелами, вооруженный до зубов отряд примерно из двадцати всадников.
Филиппа с самого начала удивило их странное, даже нелепое поведение.
Вместо того чтобы сразу напасть на хозяйский дом, они зачем-то подожгли несколько крестьянских изб вокруг и даже церквушку па холме.
Вскоре стало светло как днем. В небе стояло огромное зарево, которое точно было видно и в Березках, и в Бартеневке, и даже, наверно, в Преображенском монастыре.
Захватчики вертелись вокруг центральной усадьбы, швырнули за частокол несколько факелов, но все не нападали.
И вдруг совершенно внезапно по команде своего вожака они все повернули и помчались прямо к опушке, где возле землянки стояли Филипп с саблей и с ним двое людей Федора Лукича с протазанами.
Филипп похолодел и в одну секунду все понял.
«...Да пусть самое ценное, что у него есть, бережет...» вспомнил он.
А что ценнее любимой дочери было у Картымазова?
И ещё одно вспомнил Филипп в ту секунду, внезапно осознав, что стоит он в одной белой рубахе с саблей в руке, беззащитный от стрел...
«Если есть хоть малейшее опасение, что на тебя могут напасть, никогда не ленись набросить кольчугу!» — не раз твердил отец.
Десять лет отцовских трудов пропали зря, он пренебрег отцовскими заповедями, и в первой же своей серьезной стычке с реальными врагами, которые сейчас неслись на него с гиком и свистом, он погибнет глупо и нелепо!
Слепая ярость охватила Филиппа.
Он выдернул с корнем небольшую берёзку, росшую рядом, и изо всех сил швырнул ее в мчавшийся на него конный отряд.
Двое всадников упали как подкошенные, остальные, развернулись по команде своего вожака, рассредоточились, а некоторые, спешившись, выхватили луки, и Филипп понял, что развязка близка. Если бы не Настенька, если б не женщины и дети и землянке, которых ему было поручено защищать и охранять, Филипп бросился бы в самую гущу врагов, непрерывно молниеносно меняя направление движения, и тем самым не дал бы врагу шанса попасть в него выстрелом из лука. Но он должен был стоять здесь, и стоять насмерть.