— Осторожно! — ашурт крепко держал голову Ласайенты, действуя по какому-то странному наитию.
Принц был проклят! Полукровка. Испорченная кровь. Просто нужна свежая сила! Санти выпустил когти и, вскрыв себе вену на руке, быстро прижал ее к полуоткрытым губам Ласайенты. Кровь толчками потекла в рот. Теперь оставалось только ждать неизвестно чего.
Судороги кончились так же неожиданно, как и начались. Мальчик обмяк без сознания, вытянувшись на плаще. Герцог зарастил рану и, машинально прижимая принца к земле, плечом попытался вытереть вспотевшее лицо и стал дрожащими руками укутывать Ласайенту обратно в плащ. Он давно так не боялся. С самого детства.
Ничего не говоря, Шали взял на руки йёвалли и понес его к костру в центре лагеря. Сантилли медленно и тяжело поднялся и пошел следом, про себя горячо поблагодарив всех богов сразу. Пока разбивали палатки и готовили ужин, ашурт, сидя на чьем-то разостланном плаще, держал укутанного в одеяла мальчика на руках и покачивался взад — вперед, бездумно глядя в огонь. Подошел граф, протянул ему глубокую тарелку с мясом и овощами.
— Тебе поесть надо.
Герцог отрешенно кивнул. Потом спокойно проговорил:
— Понятно, почему Андерс так трясся над ним. Но ведь можно же это как-то снять или нет? — Сантилли снизу вверх вопросительно посмотрел на дэма, — Надо порыскать в библиотеке, если что, потрясти драконов. Должны же они хоть что-то знать.
Шали-то думал, что герцог в растерянности от того, что произошло, а он просто перебирал возможные пути решения очередной проблемы.
"Плохо ты знаешь друга, граф Орси, плохо", — мысленно укорил он себя.
— Давай подержу, — дэм поставил тарелку на плащ, осторожно взял мальчика у Сантилли и пристроился рядом.
— На поклон к Таамиру? — спросил он, не поворачивая головы.
Вечерний огонь завораживал и успокаивал. У соседнего костра разговаривали, перешучивались, пустив по кругу фляжку разбавленного вина. Если герцог узнает, что пили что-либо крепче этого, голову открутит в прямом смысле.
— Не хотелось бы, — поморщился Его Светлость, грея руки о тарелку.
— Чем расплачиваться будешь? — вопрос был более чем неприятным.
— У меня где-то камешки завалялись, он оценит, — Санти проверил как там принц, поправил одеяло, — Главное, чтобы их хватило.
Больше говорить было не о чем, думать не хотелось.
— Как там караулы?
— Караулят.
Его Светлость невесело усмехнулся и принялся за еду. Эту привычку усмехаться он как-то незаметно перенял от отца. Как и многое другое: умение делать, все тщательно взвешивая и просчитывая; ценить друзей и близких; тягу к книгам и знаниям, способность к языкам; любовь к удобным добротным вещам, неприятие роскоши и лжи, упоение боем и полетом. Герцог уважал и любил своего отца и при этом жалел его, стараясь никак не показывать этой жалости. Найири потерял на войне всех, кого любил: жену, братьев, дочь, племянников, многих друзей.