Алая завеса (Студницын) - страница 4

Приятного Вам знакомства, дорогой читатель.

Надеюсь, потраченное на чтение время не пройдёт даром.

С уважением.

Автор романа «Сёстры Лилит».

1

Следовало уходить. То ли природная вежливость, то ли боязливость не давали мне спокойно читать роман, но, кажется, и в самом деле окружающие начали тяготиться моим присутствием. Я всегда старался избегать скандалов, впрочем, в тот день рассуждать о самом себе было ошибкой, ведь ничего достоверного уже не осталось ни в сердце, ни в памяти. Так же как никто из посетителей и персонала вечернего кафе не знал незнакомца за самым крайним столом, так и он не мог с уверенностью вспомнить подробности своего естества. Это состояние впервые посетило его ещё в больнице. После выписки же возникало всё чаще. Хотя стоит сказать, что в любом часу подозрительная серая неуверенность гнездилась на задворках памяти. Говоришь: «Моя диссертация ни капельки не пострадает от случившегося несчастья, уже в больнице по ней осуществлялась самая тщательная работа» или «Григорий Анатольевич, позвольте мне показать вам раздел три ещё раз, а то…» — и на фоне всех высказываний в мыслях вертится: «Ты что-то забыл важное, уверен ли ты, что вообще не ошибся руководителем, темой работы и вообще жизнью? Возможно, всё только кажется твоим? Почему же нет уверенности, что у тебя подлинная биография?»

С соседнего столика поднялась молодая пара — смеющая светленькая девочка и снисходительно улыбающийся тёмно-русый парень.

— Куда же мы пойдём? Надеюсь, не к Марине опять?

— Ну почему сразу к ней? Может, я хотел с тобой сначала пойти в центр?

От неподалёку сидящей пары донеслось неопределённое женское восклицание, выражающее одобрение, разбавленное наивностью молодости, но оставляющее в сознании посторонних неприятный осадок, словно тебя нарочитой громкостью втянули в тягостную беседу.

Тем не менее, после того как стулья рядом опустели, двое студентов стали казаться сердцу почти родными. Появилось чувство утраты. Твёрдое намерение направиться в центр тогда впервые посетило меня. Белые лампы пустым светом ранили обычно многолюдное помещение. Будто гнали отсюда людей.

Из-за стойки всё чаще тянулись напряжённо-усталые взгляды. Никакой снеди в моей тарелке давно не осталось, а кофе давно утомил. Настала пора уходить.

Бодрость от подобной мысли скоро сменилась скукой и опустошённостью.

Покидая кафе, всем видом симулируя характерную нерасторопность, глазами незнакомца я искал, что может отложить бессмысленный визит к себе домой. К моему удивлению, одна из самых поздних посетительниц тоже засобиралась, но поскольку мне приходилось искусственно делать много лишних движений, проверяя время, оправляя воротник, шляпу, — её поспешные движения, прерываемые словно внезапными вспышками забывчивости, выглядели искусственно. Неизвестная девушка заметила, что к ней приковано внимание. Смутилась. Когда я подходил к двери, улыбка, тревожный взгляд, бледно-голубые мёртвые глаза смотрели на меня пристально. Червонные волосы подчёркивали нежную, скрытую в душе слабость.