Оглядевшись, Фурнье пожал плечами.
– Видите? – сказал он. – Ничего. Абсолютно ничего.
Пуаро подошел к столу, сел за него, провел рукой по деревянной крышке и ее нижней поверхности, после чего взглянул на Фурнье.
– Здесь имеется звонок, – сказал он.
– Да, он проведен вниз, к консьержу.
– Весьма разумная мера предосторожности. Клиенты мадам наверняка приходили порой в буйное состояние.
Он открыл один ящик стола, затем другой. Они содержали канцелярские принадлежности – календарь, ручки, карандаши, – но никаких документов или личных вещей.
Пуаро бегло просмотрел содержимое ящиков.
– Не буду обижать вас, друг мой, тщательным обыском. Если б здесь что-то было, вы, я уверен, обязательно нашли бы.
Он бросил взгляд на сейф.
– Похоже, не самое надежное хранилище…
– Немного устарел, – согласился Фурнье.
– Он был пуст?
– Да. Эта проклятая горничная все уничтожила.
– Ах да, горничная… Доверенное лицо. Мы должны поговорить с ней. Эта комната, как вы сказали, ничего нам не даст. Очень интересно, не находите?
– Что вы имеете в виду, месье Пуаро? Что находите интересным?
– Я имею в виду, что эта комната выглядит совершенно безличной… И нахожу это интересным.
– Едва ли она была сентиментальна, – сухо произнес Фурнье.
Пуаро поднялся со стула.
– Пойдемте, поговорим с этой в высшей степени преданной горничной.
Элиза Грандье была невысокой полной женщиной среднего возраста с румяным лицом и маленькими проницательными глазками, которые она быстро переводила с Фурнье на его спутника и обратно.
– Присядьте, мадемуазель Грандье, – предложил ей Фурнье.
– Благодарю вас, месье. – Она села с невозмутимым видом.
– Месье Пуаро и я вернулись сегодня из Лондона. Вчера началось расследование по делу о смерти мадам. Нет никаких сомнений в том, что мадам была отравлена.
Горничная грустно покачала головой.
– То, что вы говорите, ужасно, месье. Мадам отравили? Кому такое могло прийти в голову?
– Именно это вы, вероятно, и сможете помочь нам выяснить, мадемуазель.
– Разумеется, месье. Я сделаю все, что в моих силах, чтобы помочь полиции. Но мне ничего не известно – абсолютно ничего.
– Вы знаете, что у мадам были враги? – резко спросил Фурнье.
– Это неправда! Откуда у мадам могли взяться враги?
– Бросьте, мадемуазель Грандье, – сухо произнес Фурнье. – Ростовщику нередко приходится сталкиваться… с определенными неприятностями.
– Действительно, иногда клиенты мадам вели себя не очень благоразумно, – согласилась Элиза.
– Устраивали сцены? Угрожали?
Горничная покачала головой:
– Нет-нет, ничего подобного. Угрожали вовсе не они. Они жаловались, плакали, умоляли, говорили, что не могут заплатить. – В ее голосе отчетливо прозвучали презрительные нотки.