– Что? – воскликнула, подбоченившись, Люси. – Вы еще не разделись? Вода уж остывает… Дана, принеси камни из очага да положи в бочку. Маркета, помоги пану пивовару снять одежду.
Старшая дочь стащила со старика холщовую рубаху. Его бурые, как пиво, которое он варил, подмышки пахнули кисловатым душком закваски и прелого хмеля.
Развязывая шнурки на портках, девушка нечаянно коснулась рукой пениса, и тот мгновенно вытянулся, как распрямившийся прут, розовый, словно подбрюшье белого поросенка.
– Пан пивовар, вы смущаете молоденьких козочек! – укоризненно заметила Люси.
Старик расхохотался, довольный, и его член запрыгал. А потом пивовар приложился к кружке.
Маркету тошнило, и у нее кружилась голова. По особому случаю мать угостила ее на обед свиной ножкой, и теперь вкус свинины напомнил о себе, подступив к горлу вместе с горьким вкусом пива.
Бежать. Бежать и не останавливаться. До самых гор. Туда, где густые сосны, где можно спрятаться в темноте и где ее никто не найдет…
– Думаю, вы уже поразили нашу Маркету, – продолжала мать. – Посмотрите на нее, слова вымолвить не может.
Толстяк-пивовар посмотрел на девушку и облизал губы, словно в уголках его рта прилипли крупинки соли. Его помощница с усилием сглотнула, сдерживая подступившую тошноту.
– Держи. – Мать протянула ей мочалку и щетку из камыша. – Маркета вас помоет, – любезным тоном добавила она, помогая гостю опуститься на банный табурет.
Девушка обмакнула мочалку в ведро, выжала воду на широкие, мясистые плечи клиента и принялась растирать его толстую шею и спину, как ее учили с шести лет.
Руки у нее были сильными, такими же сильными, как у любого мужчины, – ведь она занималась этим годами, растягивая и разминая узлы в телах посетителей. Мышцы под ее пальцами просто таяли.
Пивовар вздохнул. Его старый член то вскидывался, то падал, как прут на спину ишака.
Мать наблюдала за старшей дочерью из угла комнаты, кивая и подсказывая жестами, понукая ее продолжать.
Когда дошло до ягодиц, пивовар обернулся и обхватил Маркету за талию.
– Моя дорогая, – прошептал он хрипло. – Милочка!
Молодая банщица попыталась вывернуться.
– Нет, нет, мы с твоей матерью договорились! – настаивал старик.
Он потянулся к ее груди.
Девушка вскрикнула и отвесила пивовару пощечину.
– Уберите от меня руки!
– О, красавица! – Он словно и не слышал ее. – Иди ко мне, моя малышка!
Краем глаза Маркета увидела мать. Присматривая за моющимися в соседней комнате, Люси приглядывала и за дочерью – чтобы та обслужила гостя как надо и не сорвала с таким трудом заключенную сделку. Но и давать ее в обиду она не собиралась.