– Вы совершенно правы, – провозгласил дон Юлий. – Надо запомнить, что, когда придет Маркета, мне следует повернуться к ней этой стороной. – Он скривил губы. – А она явится к закату, прежде чем у меня вновь отрастет щетина, иначе ты умрешь, брадобрей.
Пихлер сглотнул, но ничего не сказал. Он уже смирился со своей судьбой и лишь надеялся, что примет быструю и милосердную смерть от крумловского стражника, а не от руки ненавистного Габсбурга.
Не успел дон Юлий высказать новые угрозы, как его прервал стражник Халупка, попросивший разрешения войти.
– Господин, я принес срочную новость. – Взгляд стражника нервно забегал между Габсбургом и Пихлером. – Девица Маркета шлет известие, что отдаст себя в ваши руки нынче же.
Королевский сын подскочил, и глаза его лихорадочно загорелись.
Зикмунд уронил лицо в ладони.
– Жалкий брадобрей, – пробормотал дон Юлий, прогоняя его взмахом руки. – Стража, уберите этого человека с глаз моих!
Как только стражник увел Пихлера, бастард отдал еще один приказ:
– Немедля пришлите сюда швею. И принесите шкуру медведя, которого я убил на охоте.
* * *
Маленькая коробочка с обрезанной прядью волос принца была в течение часа доставлена в дом на улице Длоуха. Доставку поручили мальчишке-слуге Вильгельму, и он босиком пробежал по замерзшим улицам от замка до двери Аннабеллы.
– Доктор Якоб Хорчицкий ожидает распоряжений, – выпалил запыхавшийся мальчик, потирая сбитые и замерзшие ноги. – Какой ответ мне ему передать?
Аннабелла коротко кивнула.
– Моя работа много времени не займет. Передай, чтобы ждал меня в замке ближе к вечеру.
Маркета слышала этот короткий разговор, слышала, как закрылась тяжелая дверь. Она взяла тетушку за руку и шепотом попрощалась с нею.
– Я не могу позволить ему убить папу. Сама виновата, что по глупости доверилась безумцу. Папа не должен жертвовать своей жизнью из-за моей ужасной ошибки.
Тетя Людмила сжала ее руку с неожиданной силой. Похоже, зелье Аннабеллы уже действовало.
– Он обойдется с тобой дурно, если ты вернешься, – прошептала умирающая. – Не ходи!
– У меня нет выбора. Ему нужна я, и только я. Он убьет отца, если я не приду. Прощайте, моя любимая тетя!
Оставив плачущую монахиню на ложе, Маркета подошла к хозяйке дома и встала рядом с нею.
– Он намеревается убить тебя, – предупредила ее та.
– Да. Если только не полюбит меня снова, – возразила дочь цирюльника. – Я могу, по крайней мере, попытаться заставить его вспомнить… Он считает меня ангелом.
Аннабелла взглянула на Маркету печальными и пустыми глазами:
– Безумие непостоянно. Он может считать тебя ангелом в одно мгновение – и демоном, которого надо уничтожить, в следующее.