«Шевцов, — с благодарностью подумал Иван, — спасибо тебе! Есть все-таки люди на земле!»
— Виноват, — сказал Иван. Ему действительно было стыдно. Он подставил своего командира и земляка, которому за его выходку по голове не погладят.
— Виноват, — повторил офицер. Он о чем-то задумался. — Когда Шевцов прибежал в виноградник, те парни убегали со всех ног… а над тобой вилась стая воронов.
Иван молчал. «Значит, меня спас не Шевцов, — подумал он, — а они…»
— Что ты можешь сказать по этому поводу?
— Не знаю, — спокойно ответил Иван. — А что тут сказать? Я без сознания был…
— Да, это так, — согласился следователь. Повисла тишина.
— Ты знаешь сержанта Немченко? — вдруг спросил Оврагин.
Иван замер, понимая, что его реакция не ускользнет от следователя, но пауза была нужна, чтобы собраться с мыслями.
— Знаю.
— Ты служил с ним в одном взводе, так?
— Так.
— Что ты можешь сказать о нем?
Иван взглянул на собеседника:
— А если я не хочу говорить о нем?
— Тогда мне придется вызвать тебя на официальный допрос, с протоколом и со-всем другими вопросами. Итак, что ты можешь сказать о сержанте Немченко?
— Сволочь он был! — Не выдержал Иван. — Сволочь и подонок!
Оврагин встрепенулся:
— Почему говоришь «был»?
— Не знаю, — пожал плечами Иван. — Потому что он уехал домой.
— Он не приехал домой, — сказал следователь. — Его нашли мертвым в поезде.
Он смотрел на Ивана, ожидая реакции, но Иван молчал. Смерть Мирзоева потрясла его, но смерть Немченко не вызывала никаких эмоций. Мозг спокойно констатировал факт того, что бывший сослуживец уже не будет бить молодых, пить водку, говорить, любить, смеяться… Что посеешь, то и пожнешь, подумал Иван, мне не жаль тебя, Немченко…
— Что ты молчишь? — спросил Оврагин.
— А что говорить? Экс нихило нихил фит.
— Это латинский?
— Да.
— Что это означает?
— Из ничего ничего не происходит. Что посеешь — то и пожнешь, если по-русски.
Следователь потрогал бородавку:
— Ты любопытный человек, Воронков. Знаешь, что нашли в руке у Немченко?
— Нет.
— Пучок вороньих перьев.
— Ну и что? — Иван уже не боялся. Он понял: следователь ничего не сможет сде-лать и ничего доказать. Потому что силу, стоящую за ним, человеку не перело-мить!
— И патологоанатом говорит странные вещи. Будто сержанта Немченко заклевали птицы… В вагонном туалете! Удивительно, да? Я думаю, это были вороны. А ты что думаешь?
— То, что я думаю, я уже сказал, — Иван, улыбаясь, дерзко смотрел на следова-теля. — И добавить мне нечего.
— Ты врешь, Воронков! — мягко сказал Оврагин. — Воронков… и вороны. Даже фамилия у тебя… соответствующая.