— Руки убрал. — С вызовом прошипела девочка, — Мне плевать, кто и как ко мне относится. К презрению и жалости я давно привыкла. И знаю, что ничего не даётся легко. Я не мечтаю о чём-то заоблачном: хочу начать нормально учиться, потом работать. Чтобы было, на что пожрать, со временем — купить квартиру. И знаешь, пьянки как-то не очень всему этому способствуют. И уж тем более — та дрянь, которую вы вкалываете себе в вены с некоторых пор. Где только берёте, кретины.
— А ты, значит, у нас правильная?! — Фыркнул парень, опасно сузив глаза, — С каких это пор? Ещё скажи, что это не ты буквально несколько месяцев назад была каждый день бухая в стельку, гостеприимно раздвигала ножки перед всяким, кто заплатит?
Кармина на корню задушила раздирающую изнутри ярость.
«Нельзя, — выдохнув, про себя отчеканила девочка, — Тебе ещё два года там жить. Успокойся и проглоти».
— Вот и завидуй этим «всяким» молча, Шрам. — Кармина лишь холодно улыбнулась, ничем не показав, что её задели те слова, — На твои домыслы мне, знаешь ли, тоже всё равно. Можете и дальше гнить в той заднице, куда вас загнали, и думать всю жизнь, что вам всё равно ничего не добиться. Повторяю ещё раз: руки убери и иди, куда шёл.
— Ну и пошла нах*й, — зло выплюнул тот, отпуская предплечье девочки, на котором, как она с сожалением предположила, останутся синяки. — Мы тебя раньше с ребятами защищали чуть что. Карабкайся теперь как хочешь, с**а.
Тряхнув копной грязных русых волос, девочка пошла дальше с видом Наполеона. Но на самом деле её буквально раздирало от сомнений и страха повторения прошлого.
«Не будь слабачкой, — одёрнула она себя, поджав губы, — Знала ведь, что так будет».
Ещё одна ступенька, разделившая её с прошлым. Что-то, едва ощутимо, но поменялось в её проклятой, беспросветной жизни дворовой собаки.
Но даже несмотря на крохотную надежду однажды выбраться из своего ада, которую она воспитала в себе за последние месяцы, Кармина лишь посмеялась бы, если бы узнала, где окажется через пару лет.
* * *
Герцогство Ферон, город Гемма.
В обширной, уютной, дорого и со вкусом обставленной спальне согревал разожжённый огонь в камине, тихо потрескивали свечи в изящных золоченых подсвечниках, освещая комнату неровным танцующим светом. Большую часть комнаты занимала роскошная кровать, скрытая алым пологом, в углу примостились софы и стеллажи с древними, едва не рассыпающимися в прах рукописными книгами.
Тишина. Ничем не нарушаемая, раздражающая. По крайней мере, так казалось мужчине, что расположился в большом мягком кресле у огня с бокалом дорогого вина в холёной руке.