Как я была Пинкертоном. Театральный детектив (Раневская) - страница 55
Но играть «с суфлера» нужно уметь, это особое искусство, весьма сложное. Суфлер был вынужден просто читать текст с некоторыми запинками, но делал это шепотом и без всяких интонаций. Уловить свои слова в таком потоке тяжело. Конечно, опытный суфлер умел подсказать именно тому актеру, у которого проблемы, и не мешал остальным. Хорошие суфлеры ценились и были на вес золота.
У нас суфлера не было, Лизе подсказывали по ходу все подряд, это страшно сбивало, девушка принимала слова подсказки за реплики партнеров, путалась все сильней, покрывалась красными пятнами и терялась окончательно. Мне пришло в голову, что, прожившая в театре всю жизни и умевшая говорить театральным шепотом Ряжская вполне может стать суфлером для Лизы. Остальным ее помощь не нужна, все и без того знают пьесы назубок, потому путаницы не должно происходить.
Суетилову и Тютелькину такая идея пришлась по вкусу. Но когда директор пригласил Ангелину к себе, та решила, что ее отправляют домой и обиделась на меня за «несодействие». Вернувшись, даже не похвасталась новой должностью – мне было все равно, но неприятный осадок остался. Теперь мы разговаривали просто вежливо, без всяких ночных совещаний. Глупо? Конечно. Но мне так все надоело, что готова была сама попроситься домой.
Знай, что произойдет дальше, наверняка так и поступила бы!
Но, пока гастроли продолжались, Павлинова отсутствовала, характер Лизы портился пропорционально успеху, впереди нас ждали Нижнехрюпинск и концерт у САМОГО, о чем все дружно старались не думать, хотя понимали, что сколько веревочке ни виться…
– Товарищ Проницалов, вы уверены, что убийство произошло на пароходе? Что Любовь Петровна была выброшена за борт?
Милиционер вытаращил на меня глаза:
– Вы же сами сказали, что труп за левым бортом, а там вода.
– О господи! Я сказала это к слову, просто так, понимаете?
– Но где же она тогда?
Вопрос совершенно резонный – к сожалению, ответа у меня не было.
– Никто не видел, как Павлинова садилась на пароход и где была после Тарасюков – на палубе или в каюте.
– Да, я всех опросил, все говорят, что, кажется, видели, но никто точно.
Проницалов был явно расстроен неудачным началом своей блестящей карьеры сыщика. Мне очень хотелось помочь парню, но еще больше – внести ясность в судьбу Любови Петровны. Человек, да еще такой, не может быть убит безнаказанно.
– Но что, если она вообще не приходила на пристань?
Проницалов доказал, что если и бывает наивен, то соображает быстро.
– Мы обыскали все Тарасюки, ее никто не видел.
– Живой?
– Да.
– А труп?
Милиционер помотал головой: