Как я была Пинкертоном. Театральный детектив (Раневская) - страница 84
– Нет. Поедет Елизавета Ермолова. Это лучше, чем ничего. В крайнем случае скажем, что Любовь Петровна заболела или сорвала голос.
– А Лизе говорить о Павлиновой?
– Нет. Пусть пока не знает, так лучше. И сами молчите. Может, удастся все-таки найти.
– Она могла отправиться в Москву, – бодро предположил Тютелькин. Но Строгачев только махнул рукой:
– Сейчас не важно. Только бы Лиза не сорвалась.
Я вспомнила его придирки к дворянским корням Лизы.
– А вы? – поинтересовался Суетилов.
– Я с вами. Будьте все готовы в три тридцать. А вы, – он повернулся к нам с Гваделуповым, – пока подумайте, куда еще она могла отправиться. Сообщать ее супругу нельзя, он ничего не знает.
Суетилов застонал, словно от зубной боли.
Я не удержалась, чтобы не сообщить Строгачеву о возникших подозрениях:
– Мне кажется, Лиза знала о планах побега, возможно, вообще помогала Любови Петровне. Но едва ли надеялась заменить Приму, это оказалось для нее неожиданным.
Строгачев махнул рукой:
– Сейчас главное – выступить, а уж потом будем разбираться, кто о чем знал и кто кому помогал. Если вообще будем…
Не слишком оптимистичное заявление, но он прав. Может, уже к ночи всем будет все равно.
Надо ли говорить, что все были готовы через пятнадцать минут? Суетилов сам трижды проверил все сценические костюмы Лизы, потом убедился, что фраки музыкантов выглажены хорошо, их инструменты начищены, а ноты не перепутаны.
Музыкантам сказано, что у Любови Петровны тоже приступ аппендицита, она в Тарасюках на соседней с Михельсоном койке, и строго-настрого запрещено разговаривать на эту тему.
Ливадийский дворец
Все нервничали, спокойна была только Лиза. В ней произошел-таки тот самый перелом, который был невозможен без алиби в виде Распутного. Теперь, когда необходимость оправдываться отпала, а Любовь Петровна так и не нашлась, Лиза чувствовала свою силу и незаменимость. Она снова верила в себя и свою счастливую звезду. Глядя, как лже-Павлинова садится в поданную машину, я почему-то подумала, что она вполне смогла бы убить настоящую, подвернись случай.
От гостиницы отъехали две машины: большая, вроде воронка, – с музыкантами и Тоней Скамейкиной – и открытая – с Лизой, Тютелькиным, Суетиловым и Строгачевым.
Махая им вслед, мы с Гваделуповым переглянулись: вернутся ли?
Позже Тютелькин рассказал, что произошло в Ливадии.
Небольшой концерт прошел с огромным успехом. Лиза пела как в последний раз, впрочем, это для всех было единственной надеждой если не избежать, то хоть смягчить наказание. Гости аплодировали и требовали повторения каждой песни, смеялись, подпевали. САМ тоже аплодировал и… дирижировал своими гостями, на все лады фальшиво распевавшими вместе с Лизой «сердце в груди…».