«Все, больше нельзя, — внезапно услышала я. — Я и так взял слишком много. Но этого должно хватить на зов».
Зов? Я слабо удивилась. О каком зове он говорит?
При этом мне уже не казалось странным то, что я слышу мысли этого чудного животного.
А в следующее мгновение волк вдруг задрал пасть к полной луне и завыл.
Такого воя я не слышала никогда. Он словно выворачивал меня наизнанку, выжимал сердце и душу, заставляя плакать по утраченным возможностям.
Я беззвучно плакала, уткнувшись мокрым от слез лицом в теплую шкуру умирающего волка.
«Теперь ждать».
Понятия не имею, сколько времени мы пролежали вот так — обнявшись, на мокрой от ночной росы земле. Где-то вдалеке слышались крики, иногда я видела среди деревьев отблески далеких факелов. Видимо, родители уже встревожились из-за моего непривычно долгого отсутствия. Отец отправился к лавке, обнаружил ее запертой. Кинулся к Генриху, тот, естественно, сказал, что не видел меня. И поднялся переполох.
Я понимала, что надо отозваться. Встать и крикнуть в ответ. Тогда меня непременно найдут. Но как только я собирала достаточно сил для этого, как неизменно накатывало изматывающее оцепенение. И я вновь погружалась в какое-то подобие полусна-полуяви.
И вдруг волк, к которому я прижималась в попытке согреться, пошевелился. Я удивленно приподняла голову, гадая, что его встревожило. Неужели нас все-таки нашли?
И нас действительно нашли. Но не мои родители. На дорожке, ведущей из оврага вверх, стоял незнакомый мне мужчина, одетый в черное. Свет луны выхватил из мрака его светлые волосы, тускло блеснул в камнях перстней, унизывающих его пальцы, отразился на гарде меча, который он держал в руке.
«Фелан».
Это имя опять само возникло в моих мыслях.
Я испуганно моргнула, заметив, как позади незнакомца из тьмы сплелись еще несколько мужских фигур. Попыталась их сосчитать. Раз, два, три… Пятеро! Их было пятеро.
— Я пришел на твой зов, брат, — почти не разжимая губ, обронил блондин. Кинул за спину: — Берите его и тащите наверх к карете. Не шуметь! Пусть эти деревенские продолжают искать. А я возьму девушку.
Девушку? Я внезапно поняла, что он имеет в виду именно меня. Куда и зачем меня брать? Пусть оставят здесь! Рано или поздно, но меня найдут. И я вернусь к семье и Генриху.
Но сказать я ничего не могла. Язык словно прирос к нёбу, отказываясь повиноваться мне.
Блондин скользнул к нам. Я так и не увидела его движения. Просто только что он стоял на достаточном расстоянии от меня и вдруг оказался совсем рядом. Присел около меня и без малейшего усилия поднял на руки.