Я стала вспоминать. Да, когда–то очень давно, после операции, мне так не хотелось оставаться со шрамом. Я не помню, как это было, помню лишь, очень хотела, чтобы его не стало, его — не стало, осталась лишь едва заметная «ниточка». Не та уж и давно, после сильнейшего стресса стала слегка «шалит* щитовидка, а самое страшное — опухать и болеть суставы. Очень хорошие специалисты поставили диагноз «красная волчанка» я и из этого вышла. Как? Меня часто об этом спрашиваю. Точно — не знаю. Знаю лишь одно: я четко представила, какая стану — совсем развалина, никому не нужная, и себе прежде всего, — и мне стало сначала страшно, потом даже противно когда я все это представила — как я буду выглядеть, и больше я никуда не пошла, анализы больше не сдавала, лекарства н принимала — выбросила, а вместо этого старалась ни о чем таком страшном и для меня неприятном не думать, а поехал в очередную командировку, где некогда было думать о таких пустяках, где не мне полагалось болеть и ныть, а надо был быть примером для других, если хотите — в чем–то эталоном, недосягаемым таким мелочам, как болезни… И знаете, мне это помогло лучше всех лекарств и специалистов: я забыла, что такое болеть, мне просто стало некогда этим заниматься.
Но, прошу вас, дорогие мои, обратить внимание: у меня это было «схвачено» в самом начале, я не успела «войти во вкус» моих болячек, поэтому, прежде чем брать пример с меня, хорошенько подумайте: подходит ли это вам? Не спешите с выводами, ведь несколько дней ничего не изменят, сначала стоит прочитать эту книгу.
В эти дни я была уверена, что сумею справиться со своими болячками, хотя пока и не знала, как.
И вот в один прекрасный день, 7 марта 1992 г. в «Комсомольской правде» натыкаюсь на небольшую статью о Мирзакариме Норбекове.
Первая мысль — это для меня, вторая — не может быть, все приукрашено. Мой коллега предложил сходить и самим познакомиться. Мы говорили, как специалисты. Заболевание, о котором шла речь, с трудом поддается лечению. Здесь же было описано стопроцентное быстрое выздоровление с помощью каких–то упражнений. К тому же речь шла и об интересующем меня недуге.
С первых минут занятий поняла — это настоящее. Потому, что многое ставит с головы на ноги, потому что легко и просто доказывает свою истинность, помогая людям.
Представьте, вы смотрите простенький, наивный фильм, и вдруг ловите себя на том, что вас берет за душу, вы смеетесь и плачете вместе с героями.
Так бывает, если затронуты ваши личные переживания, часто подсознательные, в которых вы и себе не хотели признаться. Примерно такое чувство возникало на занятиях. Мы учились быть самими собой, не стесняться прислушиваться к себе и в то же время смотреть на многое в нашей жизни по–другому, как бы со стороны. Для многих это было открытием.