Скорее всего, стадо через день–два вернулось бы, но ждать ватага не могла. Байдары были вовсе плохи, надо было успеть пройти еще хоть немного, пока лодьи держались на воде.
Шкуры пропускали воду, как решето, и, сколько ни вычерпывали ее, все одно под ногами хлюпало. Ватажники больше за черпала держались, чем за весла.
К вечеру три байдары начали тонуть. Море, к счастью, было спокойно, и дырявые лодьи благополучно подогнали к берегу. Сняли груз, осмотрели шкуры. Ну да там и смотреть было нечего. Бочаров только глянул и отвернулся. Увидел: дыра на дыре. «Все, — сказал себе капитан, — тянуть нельзя». Он велел перенести груз с негожих байдар на те, что покрепче, и ватага пошла берегом. Лодьи повели бечевой, поочередно впрягаясь в лямки. Бочаров шагал впереди, с надеждой вглядываясь в берег: вдруг лежбище объявится!
Но надежда была напрасна.
Медленно, от мыса к мысу, тащилась ватага. Впереди желтела галька прибойной полосы, и, каждый раз выходя на косу, с которой открывалась перспектива берега, Бочаров с болью убеждался, что зверя нет. Нет, хоть тресни! Бочаров с досадой перхал горлом, словно ему воротник тесен стал, и упрямо шагал дальше, зло вколачивая каблуки в гальку.
Байдары латали, заделывая дыры, но шкуры расползались под пальцами.
Капитан подошел к ватажнику, возившемуся с иглой у дырявого борта, присел, взялся за иглу. Ткнул в размокшую шкуру. Игла провалилась, будто он не кожу, а воздух колол. Бочаров осторожно закинул жилу хитрой двойной петлей, потянул, и сгнившая мездра развалилась, будто распоротая ножом. Капитан с осторожностью наложил шов, но и он не держал, прорезал шкуру.
— Вот так, где ни тронь, — сказал чинивший байдару ватажник, — все попрело.
Бросили одну лодью, вторую… В настороженных глазах ватажников Бочаров читал вопрос: что дальше? До устья Квийчака оставалось с полсотни верст, но да и там никто не ждал ватагу с запасными байдарами. И это все понимали. Бочаров хмурился и чтобы уйти от тревожных мыслей, становился в лямку, тянул до изнеможения… Но от мыслей нехороших было не скрыться. Перед глазами трудно переступали ноги идущих впереди, из–под армяков выпирали напряженно выступавшие лопатки, тянулись шеи с набрякшими жилами, а в голове настойчиво стучало: «Что дальше?»
Когда до Квийчака осталось с пяток верст, ушли под воду еще две байдары. Теперь их оставалась ровно половина из того, с чем вышли в поход. Бочаров понял, что больше ни одной байдары бросать нельзя. Здесь, на северном побережье Аляски, зверя они не найдут, а, перейдя на южное побережье, без байдар до Кадьяка добраться не смогут. Как без лодей через пролив на остров перемахнешь? По воде, как посуху, только Христос ходил. Байдары надо было перенести на себе через полуостров и там уже добыть зверя. Но такое представить было трудно: не только пройти нехожеными тропами, но и перенести байдары. Переволочь через сопки, болота, реки…