И вдруг Кривому померещилось, что в этом тумане маячит фигура человека. Кривой протер глаз и снова глянул на болото. Глянул и вздрогнул: там действительно шел человек.
«Это кого же леший несет?» — в тревоге подумал он и осторожно спустился к подножию горы. Лунный свет лишь местами пробивался сквозь густую хвою старых сосен, и здесь стоял синий полумрак причудливо переплетенных теней и светлых пятен на земле, в которых искорками поблескивали лаковые листочки брусники. Тени настолько искажали предметы, что хорониться не было надобности, но Кривой все же встал за дерево. Он бесшумно загнал патрон в ствол винтовки и затаился.
Человек был в накидке защитного цвета и военной фуражке. Он шел быстро и уверенно, будто хорошо знал этот путь. На краю болота на секунду остановился и быстрым взглядом окинул гору. На фуражке — это Кривой хорошо видел — сверкнула красная звездочка.
«Кажись, свой», — мелькнуло в голове.
Вот военный вошел в тень бора и неторопко, но широким шагом начал подниматься по чуть приметной тропинке. Когда до колючей проволоки осталось не более десятка шагов, Кривой с винтовкой наготове выскользнул из-за сосны и, оставаясь в тени, строго окликнул:
— Кто идет?
Человек замер, потом спокойно по-вепсски ответил:
— Свой человек. Не кричи.
Кривой опешил от неожиданности и тоже по-вепсски спросил:
— Чей — свой? Куда идешь?
— Мне в Коровью пустошь надо. Родню проведать…
В надтреснутом приглушенном голосе военного почудилось что-то знакомое. От смутной догадки у Кривого захолонуло сердце.
— Ты говори, к кому идешь? — спросил он, боясь верить себе.
Военный не отвечал.
В напряженной тишине двое, разделенные колючей проволокой, жадно всматривались друг в друга, но густая тень, смешиваясь с обманчивым лунным светом, не давала им разглядеть то, что каждый из них искал и жаждал увидеть.
— Васька, ведь это ты!..
Не помня себя, Кривой перемахнул через колючую проволоку, и братья бросились в объятия друг друга.
— Гришка, родной! Где пропадал столько годов? Я думал, ты… А оно вон как! Тоже с нами… Чуяло мое сердце, что ты где-то тут, близко. Каждый день, каждую ночь о тебе думал…
Кривой еще что-то бормотал в радостном смятении, но Григорий высвободился из его объятий, поправил фуражку.
— Я очень рад, что здесь тебя встретил и не надо идти в деревню: времени у меня в обрез. Ты один тут?
— Парнишка еще есть. Там. Спит. — Кривой махнул рукой на вершину горы.
— Хорошо. Тогда сразу перейдем к делу. Я пришел по заданию…
— К черту задания, к черту войну! Еще успеешь, дай хоть толком поглядеть на тебя! Встань вот так, на свет!