— Вот сукин сын, полоумный, — сказал Эгер громко. — За кого меня принимает? Гнать такого со свалки в шею.
Летом и зимой он не снимал теплого черного пальто, которое доходило ему до щиколоток и болталось на его тощем теле, как на вешалке. В те дни, когда все собранное за неделю он продавал за несколько шиллингов в конторе утиля, бутылки с чаем, засунутые в оба глубоких кармана его пальто, расправляли складки этого слишком просторного для него одеяния. Каждое утро он наскребал топлива со всей обширной территории свалки и зажигал яркий маяк, бросая в огонь старую клеенку, просмоленную бумагу и охапки сухого папоротника, на протяжении многих поколений людей и клопов служившего прокладкой между полами и стенами сбившихся в кучу домов.
В хорошую погоду некоторые скребачи, как заметил Брайн, работали мало, больше стояли возле костра, переговаривались и, только когда подъезжал грузовик, кидались к нему со всех ног так, что развевались полы пальто и пиджаков. Остальные усердно рылись в хламе весь день напролет — все равно, поступал новый груз или нет. Брайн принадлежал к последней категории скребачей, он искал там, где уж вовсе нечего было найти, потому что надежда, как легкий хмель, бродила в нем, никогда не умирая.
Когда сырой ветер, не справившись с фуфайкой и пальто, всю свою силу сосредоточивал на лице Брайна, тот уже не чувствовал, как холод добирается и до его тела. Он насвистывал, роясь в кирпиче и шиферном щебне, и, только когда перегородка между снами наяву и реальностью ломалась, он замечал царапины на онемевших пальцах, чувствовал, как его «пробрало», лицо его отражало это внутреннее состояние, хотя сам он того не подозревал. Он был измучен, придавлен, и от пылающего огня лишь больно было глазам и кожа казалась как будто толще, но теплее не становилось.
Брайн разломал доски и уложил их в мешок, каждую охапку засовывая поглубже.
— Как ты это потащишь? — спросил Эгер.
— На спине.
— Тяжеловато.
— Ну, немного по земле поволоку.
Эгер поскреб еще, потом спросил:
— Ты это на продажу собираешь?
— Бывает.
— Сколько ж ты хочешь за все?
Брайн прикинул: «Дома дров пока хватит. Начну таскаться с мешком от двери к двери — много не заработаю».
— Шесть пенсов.
— Беру, — сказал Эгер. — Я знаю, тут кое-кому требуются дрова. Мешок верну тебе завтра.
Один из скребачей вытянул из хлама обрывок солдатского ремня.
— Смотри-ка, Эгер, вот остатки твоего обмундирования, это когда ты во Франции воевал. — И швырнул полоску кожи к его ногам, словно змею.
Эгер поддел ремень концом скребка — того, что похуже.