Больше я не вор, не прячусь под скалами. На тринадцатый день я разблокировал свою дверь и прокопал путь на поверхность. С этим символическим актом я оставил позади образ жизни беглеца и вступил в клизандское общество. С различными удостоверениями и разнообразными мундирами я сыграл широкую подборку ролей в этом довольно отталкивающем обществе, пока не узнал о нем намного больше, чем мне хотелось бы, будь на то моя воля. В своих меняющихся обличьях я прошелся только по периферии здешней военщины, поскольку я хотел сберечь свою энергию для фронтальной атаки на ядро этого института. С мыслью о том, как реализовать эту задачу, я поднялся на борт сверхзвукового самолета, следующего рейсом на Досадан-Глуп, приличных размеров провинциальный город, которому случилось оказаться по соседству с военной базой «Глупость». Судя по тем данным, которые мне удалось добыть, «Глупость» была также крупным космическим центром и отправным пунктом космической экспансии. Так что было нечто большее, чем случайность, в том, что я достаточно долго слонялся поблизости от служащего, резервирующего места, чтобы увидеть, кому что досталось, а затем попросить место рядом с наиболее привлекательной особой. Привлекательной, спешу добавить, только для меня. По любым другим стандартам измерений лет-майор не выиграл бы никаких призов. Челюсть у него была слишком большая и явно спроектированная так, чтобы выпирать туда, где она нежелательна, в подбородок была встроена раздваивающая его ложбинка — явно от слишком усердного почесывания. Подозрительные темные глазки прятались под обезьяньими надбровными дугами, а пещероподобные ноздри казались двумя темными туннелями подземки. Однако меня все это меньше всего волновало. Я видел только черный мундир Космической Армады, множество наград, свидетельствовавших об активной службе, а также крылья-и-ракеты старшего пилота. Он был тем, кто мне требовался.
— Добрый вечер, сэр, добрый вечер, — приветствовал я его, занимая кресло рядом с ним. — Приятно с вами познакомиться.
Он нацелил на меня две пушки своего носа и выстрелил громким чихом, сигнализирующим о конце столь недавно начатого разговора. Я улыбнулся в ответ, пристегнул ремни и откинулся на спинку кресла, когда СЗС швырнул себя в ночное небо на крейсерской высоте. Большая часть крыльев убралась в корпус, а я достал карманную фляжку, отвинтил два стаканчика и сказал:
— Буду рад предложить вам капельку освежающего, благородный лет-майор, в знак признательности за вашу долгую службу во благо славному делу Клизанда.