— Завтра мы с господином директором уже будем в Венгрии. В субботу — в Вене. А оттуда… — он сделал многозначительный жест и ухмыльнулся: — Оттуда во Францию. Но и это не всё! Главное — как можно дальше от красных…
Но до сознания Цапа доходили только отдельные слова: Вена, Франция… красные…
«Так вот как обернулась судьба!» — Цап пытался собрать разбегавшиеся мысли. Один неверный шаг. А все было рассчитано точно. Где же он допустил ошибку? Казалось, кто-то вынул из его мельницы маленький винтик, и вот она рухнула. Один неверный шаг! Да, один! И всему конец! И мельнице и Марике…
Как же это случилось? Будто пузыри на поверхности воды, всплывали воспоминания…
…Уже совсем стемнело, когда в казарме пронесся слух:
— Завтра отправляемся на фронт!
Эту весть передавали шепотом из уст в уста. Однако точно никто ничего не знал.
Вслед за этой вестью пришла другая:
— Кто добровольно вступит в СС, останется в тылу.
— Бейла, как быть? — изо всех сил тормошил Цап, своего соседа. — Я не хочу умирать. Я хочу жить, понимаешь, во что бы то ни стало жить! Дома меня ждет крупорушка. Досталась в приданое. А я даже не успел руки на ней согреть. Жить, понимаешь, жить! — кричал он Бейле в самое ухо.
Всю ночь Цап не сомкнул глаз. Утром Бейла сказал: «В СС вступить? Ты что, спятил?» Может, и ему отказаться? Но что тогда будет с мельницей? Рисковать жизнью сейчас, когда война близится к концу? Конечно, униформа СС ему тоже не по душе. К черту этих сумасшедших немцев!
Постепенно созрело решение. Янош торопливо оделся. Незаметным движением сунул в карман теплые носки соседа. «Ерунда! — мелькнула мысль. — Не я, так кто-нибудь другой стащит на фронте. Дома отдам». В тот же день он записался добровольцем в СС.
«Только бы пережить эти страшные дни! — подбадривал он себя. — Забиться бы хоть в крысиную нору, лишь бы остаться в живых!»
Однажды он не приготовил уроков в школе. Залез под парту и просидел там целый час. Было темно и душно, но результат искупил неудобства: все обошлось благополучно. О нем забыли. Так бывает на реке во время разлива: спрячется под прибрежным кустом какая-нибудь дрянь — клок травы или водоросли, — и глядишь, даже бурный весенний поток не тронет его. Цепко присосется к тонкой ивовой ветви — попробуй, оторви! Вот и его, Цапа, видно, сам бог создал таким маленьким, чтобы легче было утаиться от беды. И имя короткое, не привлекает внимания…
Плавный ход мыслей был нарушен резким неприятным звоном стаканов. Агент, взглянув на хмурое, осунувшееся лицо Цапа, придвинул свой стул поближе и снова заговорил: