То есть отдельные случаи конфискации имущества у местных нашими солдатами на оккупированных территориях все же были – по закону военного времени…
Но документы свидетельствуют – с такими проявлениями строго боролись. И это явно не идет ни в какое сравнение с немецкими концлагерями, разорением городов и деревень, опустошением запасников музеев и присвоением прочих антикварных ценностей, до которых были весьма охочи офицеры вермахта.
Однако пропагандистская кампания против российской армии началась гораздо раньше – во время Русско-японской войны. Тогда одним из главных игроков и активных помощников Японии был Лондон, впервые применивший целый арсенал черного пиара.
Вся англоязычная печать трубила в фанфары в адрес побед японского оружия, что бы японцы ни сделали, как бы вероломно они себя ни повели, а нападение на Порт-Артур и эпизод с «Варягом» – это безусловное вероломство.
Одновременно с созданием возвышенного и благородного образа японских военных, которые всегда и во всем поступают согласно кодексу чести, британские журналисты превращали русскую армию в монстра, публикуя самые невероятные слухи: русская армия отравила реку Ялу, высыпав в ее верховьях огромное количество химикатов. Или эпизод в Даляне: в связи с наступлением японской армии от русского офицера пытались сбежать две служанки-японки. Он их нашел и скормил тигру местного зоопарка.
Согласно английским журналистам, русские жестоки не только по отношению к инородцам. Даже друг с другом они ведут себя словно настоящие звери.
Наместник Алексеев наказывает провинившихся подчиненных тем, что разгуливает перед строем офицеров и собственноручно расстреливает одного за другим. Казаки – дикари, трусливые, способны спать на голой земле, русская армия плохо снабжается, и поэтому они питаются тем, что ловят лягушек, птиц и живьем их съедают. Причем эти слухи не куда-нибудь, а в «Таймс», и газета их публикует с охотой.
Англичане и американцы легко верили этим слухам. Это и понятно: русские войска не брали ни Лондон, ни Нью-Йорк, ни Вашингтон, и у жителей этих городов не было возможности познакомиться с русской армией в реальных условиях.
Однако другие европейцы, например французы, менее легковерны. У них был другой опыт.
Летом 1815 года русские войска вступили во французскую столицу. Тогда казаки действительно начали есть лягушек, но делали это не на грязной земле, а в изысканных французских ресторанах.
Они спрашивали разрешения, можно ли на бульварах разбить шатры и там проживать солдатам. Русским солдатам-победителям просто не приходило в голову занять квартиры парижан и жить там, а их выгнать.