— Полевые суды! Вешать здесь, в тылу, и расстреливать там, на фронте! Немедленно, сейчас! Иначе будет поздно!
Вздрогнув от крика, Кравченко растерянно смотрел на атамана. Богданов вытянулся, словно ожидая приказа.
Успокоившись, атаман подошел к столу и грузно опустился в кресло.
— Садитесь, есаул! Знаете ли, я не могу равнодушно об этом говорить…
Богданов щелкнул шпорами:
— Каждый честный офицер приходит в бешенство от всего этого, ваше превосходительство!
Кравченко молчал. Атаман посмотрел на Богданова. Тот вытащил из кармана маленький изящный блокнот и стал за атаманским креслом.
Атаман нагнулся через стол к Кравченко:
— Что вы думаете, есаул, делать в городе?
— Не знаю, ваше превосходительство. Очевидно, скоро возвращусь на фронт.
— Слушайте, есаул… — Голос атамана снизился до шепота. — У меня есть точные сведения, что, хотя государь император Николай Александрович отрекся в пользу Михаила, но на престол вступит великий князь Николай Николаевич. И тогда — вы понимаете меня, есаул, — будут особенно нужны преданные престолу и родине офицеры. Их заслуги будут щедро вознаграждены…
Кравченко с тоской посмотрел в сторону. Разговор с атаманом стал тяготить его, но уйти было нельзя. Атаман продолжал:
— Вы видели вчерашнюю демонстрацию? Эти мерзавцы с красными флагами подходили к моему дворцу.
Богданов вмешался:
— Не только подходили, но даже бросали в окна камни, ваше превосходительство!
Атаман недовольно покосился на Богданова.
— Так вот, я обращаюсь к вам как к честному русскому офицеру. Готовы ли вы исполнить свой долг?
Владимир поднялся. Его стал раздражать этот надменный старик.
— О каком долге вы говорите, ваше превосходительство? Мой долг — вернуться на фронт.
Богданов снова вмешался в разговор:
— Не наивничай, Владимир. В городе возможны крупные беспорядки. Мы стягиваем к городу надежные казачьи части… его превосходительству нужны преданные, храбрые офицеры, а на фронт поехать успеешь.
Владимир твердо ответил:
— Я завтра уезжаю в свой полк.
Раздался резкий телефонный звонок. Богданов бросился к телефону:
— Алло… Что? Не слышу. Гарнизон? Кто говорит? Где начальник гарнизона? Кто арестовал? Какой совет?..
Богданов, побледнев, бросил трубку.
— Александр Алексеевич! Восстал гарнизон… Солдаты вышли на улицу… Начальник гарнизона арестован каким–то советом. Солдаты направились к казачьим казармам…
В открытую форточку ворвался порывистый мартовский ветер. Подхватив телеграфные бланки, он разбросал их по полу.
Атаман, держась за сердце, встал, нижняя губа его отвисла, обнажив неровный ряд желтых зубов.