— Господи, помоги… детка, может, ты мне хоть намекнешь…
Разочарование, мелькнувшее в огромных голубых глазах, заставило Эспинозу напрячь память. Он вспомнил:
— Щенки!
Алиса, с непосредственностью, вполне простительной для ее тринадцати лет, радостно бросилась ему на шею.
— Э-э, тебе не кажется, что еще слишком рано? Может быть, хозяева щенков еще спят? — осторожно спросил он.
— Не беспокойся! Я уже заходила к ним. Они встали. Я водила Кнопку гулять и заодно все проверила. Тебе нужно время, чтобы побриться и переодеться?
— А так я не могу идти?
— Ох, Эспиноза! Я зайду через полчаса, ладно?
— Ладно, я приоденусь в специальный щеняче-навещательный костюм.
Полчаса спустя они уже шли по одной из прилегающих к Пейшото улиц.
— Эспиноза?
— Ну?
— Ты говорил, что был женат.
— Верно.
— А что у тебя была за жена?
— О, она была прекрасна. Мы учились вместе в юридическом колледже. И поженились, как только я окончил его. А она окончила его через два года после меня.
— Она была красивая?
— Да. И до сих пор такая, ей сейчас всего сорок.
— Старше моей мамы!
— И ты, и твоя мама еще очень молоды.
— А дети у тебя есть?
— Сын. Он старше тебя на два года.
— Ты с ним видишься?
— Редко. Он живет в Штатах, в Вашингтоне. В Бразилию приезжает раз в год.
— Ты скучаешь по нему?
— Да. И, думаю, он тоже.
— А его мама опять вышла замуж?
— Вышла.
— И поэтому они и живут в Соединенных Штатах?
— Верно. Ее муж работает в бразильском посольстве в Вашингтоне.
— А почему вы развелись?
— По моей вине.
— Что ты сделал?
— Это касается не того, что я сделал, милая, а скорее того, чего я не делал.
К удивлению Эспинозы, Алиса не стала больше задавать уточняющих вопросов. Казалось, она поняла, что он имел в виду.
Дом, куда они пришли, был расположен на пригорке, возвышаясь над всеми окрестными зданиями. Квартира находилась на первом этаже, сзади к ней примыкал большой крытый дворик. Женщина, похоже, иностранка, заговорила с Алисой как со старой знакомой. Когда Алиса представила его «мой друг, комиссар Эспиноза», та посмотрела на него с почтением. Щенки находились во дворике. Их мать лежала на боку и дремала, пока ее пятеро отпрысков кувыркались около ее сосков. Она приоткрыла глаза, чтобы посмотреть, кто пришел, слегка мотнула хвостом, когда Алиса окликнула ее по имени, и встала. Двое малышей повисли, прицепившись к соскам, под ее животом. Алиса, которую здесь уже все хорошо знали — хозяйка, собака и щенки, — взяв на руки палевого щенка, сначала дала его матери обнюхать, а потом передала кроху Эспинозе.
— Вот этот твой. Мы его еще никак не назвали.