Они прошагали мимо участка и двинулись дальше. Эспиноза спросил:
— А время между исчезновением Габриэла в метро и смертью Идальго…
— Прекрасно подходит. Габриэл исчез около восьми. По словам Стеллы, Идальго был убит примерно в девять десять. Я помчался со всех ног домой к Габриэлу. Но мать и сын уже оба спали. Там я побеседовал с портье, который еще не спал, а смотрел телевизор. Он сказал, что Габриэл вернулся домой где-то от половины десятого до десяти. Точнее он не знает. Вот так. С Габриэлом или его матерью я пока не говорил, хотел сначала посоветоваться с тобой. Может быть, выпьем где-нибудь кофе?
Они зашли в один из немногих сохранившихся в Копакабане кофейных магазинчиков, который устоял перед искушением превратиться в закусочную. Там можно было посидеть, выпить чашечку кофе и съесть слойку с маслом. Погода уже установилась, обещая ясные деньки.
— Меня беспокоит, что могла наговорить Стелла полицейским из 10-го округа. Мне неизвестно, говорила ли о нашей беседе и упоминала ли Габриэла. Я знаю только, что она рыдала и обвиняла во всем тебя. К тому моменту, когда я туда пришел, она уже почти закончила давать показания.
— Если она проклинала меня, значит, не связывает Габриэла и смерть аргентинца.
— Чилийца.
— Да какая разница!
— Тебе не кажется, что надо обладать железной выдержкой, чтобы убить парня, которого, как мы отлично знаем, он ненавидит, причем как раз тогда, когда он знает, что я сижу у него на хвосте?
— Может быть, он возьмет такую линию защиты: вы что, сошли с ума, неужели вы думаете, я стал бы убивать этого парня в таких обстоятельствах? Мне только не хватало позвонить в полицию и сообщить о том, что я собираюсь его убить. На что мы можем ответить: «А разве ты именно так и не сделал?» А он скажет: «Зачем? С какой стати?» Наш ответ: «А затем, чтобы ты мог сказать, что не мог убить парня, пока за тобой следил детектив Уэлбер». На что Уэлбер может заметить: «Не все время, ты испарился, когда спустился в метро». — «Я не исчезал, — скажет он, — вы просто потеряли меня, а я поехал на метро и вернулся домой».
— Давай-ка зайдем в участок, заполним ордер на обыск и посетим квартиру нашего друга во Фламенго. Правда, я не думаю, что он такой дурак, чтобы выстрелить в лицо парню, которого он сам объявил своим врагом, а затем вернуться домой и положить оружие на ночной столик.
— Если он не дурак, то он, наверное, псих, а психи…
— Также убивают людей.
Было десять сорок утра. Когда дона Алзира открыла дверь квартиры, в одном из мужчин узнала того, кого видела вчера сквозь щели жалюзи, — он о чем-то разговаривал с портье, стоя на тротуаре перед подъездом. Но ей не удалось услышать, о чем они говорили, так как окно было закрыто.