Воспоминания Дианы о круизе позже будут слегка путаться: то она заявляла, что Камилла звонила Чарльзу каждый день, то уточняла, что ей «казалось», что Камилла звонит чуть не каждые пять минут, а Чарльз постоянно советуется с ней по поводу вопросов семьи и брака. Также Диана быстро забыла, как до помолвки старалась делать вид, что разделяет все увлечения принца: и рыбачила с ним часами, и даже пыталась читать ненавистные книги.
Однако после медового месяца пара приехала в Англию «загоревшая и отдохнувшая». В начале осени они вместе со всей королевской семьей отправились в Балморал. И опять жизнь Дианы приняла двойственный характер. «Диана жила на грани эмоционального срыва, периоды любви и нежности к Чарльзу чередовались с приступами безумной ревности». С мужем отношения не налаживались — становилось все более очевидно, что они совершенно разные люди. В Балморале Чарльз вернулся к привычным забавам: охоте и рыбалке. Выяснилось, что Диана их ненавидит, хотя до помолвки она приводила все королевское семейство в полный восторг, бегая за Чарльзом по тем же самым болотам, которые и теперь окружали замок. Продолжались беседы о Юнге и ван дер Посте. Диана не скрывала раздражения, слушая размышления мужа.
Королевская семья пребывала в полном недоумении: молодая женщина превратилась в капризную, невоспитанную, истеричную фурию. Диана могла вовсе не выйти к ужину, запросто встать из-за стола раньше, расплакаться или обидеться непонятно на что. Королева часто просила Чарльза сходить за Дианой, если она не появлялась за столом. «Он возвращался весь красный, разводил руками и говорил: „Я не смог“». Когда Диана присутствовала на трапезе, было не лучше. Она обижалась, если Чарльз предлагал напитки сначала королеве и королеве-матери, а только потом ей. Она считала, что ее игнорируют, не замечают, хотя на самом деле Диана привлекала к себе излишнее внимание своими выходками.
Окружающие оправдывали ее поведение дурным воспитанием: мол, в доме отца за ней особенно не присматривали и позволяли делать что угодно, и отчасти это соответствовало истине. Но ребенок есть ребенок, а взрослой, пусть и недостаточно опытной женщине следовало научиться держать себя в руках и контролировать свое поведение. Диана постоянно жаловалась на скуку и одиночество. В ответ Чарльз вызывал ей из Лондона подруг, «оставлял на подушке любовные записки и безделушки», но не добивался успеха. Жене не нравилось всё: если ее оставляли одну и если, напротив, пытались вовлечь в какую-нибудь деятельность.
«Все это было мучительно и страшно скучно» — так описывала Диана любую возникавшую в Балморале ситуацию. Обычай переодеваться по несколько раз на день раздражал, обращение к ней «ваше королевское высочество» смущало, интерес публики к ее персоне сбивал с толку. Но главное, что упорно подчеркивает Диана, — это скука. Как она выражалась, ей не подходила ни одна группа, из которых состояла ее новая семья. Диана не хотела ни охотиться, ни рыбачить, ни поддерживать разговоры на неинтересные и непонятные ей темы. «Дома я просто взялась бы за уборку, сбегала в магазин, почитала книжку, послушала музыку…» Не умея себя занять, Диана требовала, чтобы муж проводил с ней все время, но так как с ним ей тоже не о чем было разговаривать, то и их беседы заканчивались очередной истерикой. «Диана, ну что еще я сказал не так?» — вопрошал Чарльз, действительно сбитый с толку поведением молодой жены.