Впрочем, я знал, что путь на волю будет тяжелым и тяжесть физической ноши — наименьшая.
Я сделал остановку в придорожном кафе и подошел к телефону-автомату. Есть много людей, которым я позже напишу письма, но кое-кто среди них все же заслуживает немного большего.
— Алло?
— Здравствуй, Горди.
— Редж? Ах да, я же забыла, что ты с некоторых пор вынужден автоматами пользоваться…
— Ага. Не занята?
— Нет, а что? Ну то есть я сейчас в городе, по магазинам хожу, но это не в счет.
Я немного помолчал.
— Решил вот позвонить и попрощаться.
— Ты куда-то уезжаешь?
— Правильнее будет сказать — ухожу. В паломничество.
— Ну ты даешь! Надолго?
— Надолго.
— А сейчас ты где?
— Да вот, сижу в кафе, отдыхаю. Тяжеловато — пешком ходить и все свое с собой носить, но на то и паломничество… Оно не должно быть легким.
— Слушай, ты же не спешишь? Давай я подъеду?
— Ну давай, — согласился я.
Вскоре ее вместительный внедорожник остановился снаружи, Горди вошла в кафе и сразу заметила меня.
— Ну ты даешь, — хихикнула она, осмотрев мой наряд и багаж, — серьезно ж ты экипировался… Блин, с чего у тебя вообще такая мысль возникла? Ну паломничество, это понятно, но почему пешее?
Потому что машины дворян оснащены радиопередатчиками, а желание проехаться на автобусе будет выглядеть подозрительно, вот почему. А еще мне требовался повод два дня ходить по магазинам, чтобы уж точно заметить хвост, если он есть.
Но вслух я сказал другое:
— Должок господу надо вернуть. И я никогда не искал легких путей.
Горди заказала чашку кофе — он тут не очень, правду говоря, — и села за столик.
— Когда ты вернешься? — спросила Гордана, и в ее глазах я увидел грусть.
Я допил свой чай, не отрываясь. Не то чтоб меня очень мучила жажда, просто думал, что ответить, и в конце концов решил, что скажу правду.
— Никогда. Я больше сюда не вернусь. На самом деле это не паломничество, а побег.
— Но… почему?! — ошарашенно воскликнула она.
Я вздохнул.
— Как бы тебе объяснить… Ты станешь моей женой, если я предложу тебе выйти за меня?
— Ничего себе вопросики! Вначале предложи, а там поглядим.
— Я задаю этот вопрос, потому что предлагать нет смысла. У тебя не будет другой возможности на него ответить, так что подумай хорошо.
Мы несколько долгих секунд смотрели друг другу в глаза, и Горди коротко кивнула:
— Да…
Я в ответ покачал головой:
— Нет, Горди, не станешь. Тебе не позволят. Мне намекнули, что не дадут житья, если я не соглашусь учить имперских псов. И никого не волнует наше с тобой мнение. А мне мои принципы не позволяют согласиться. Я слишком гордый и принципиальный, я всю свою жизнь выбирал своих учеников сам и не учил недостойных…