— Помнишь ту француженку, Сильвию? — одним мартовским утром спросила Лелия.
— Что? — встрепенулся я. — А она что, француженка? — добавил я, чтобы скрыть охватившее меня волнение.
— Ну, частично. Скорее всего, да, — сказала Лелия.
— Ага, понятно, — пробормотал я, чувствуя, как у меня передернуло губы.
— Знаю, знаю, ты не хочешь влазить в наши скучные научные дела и так далее. На днях я ее видела из окна.
Сердце екнуло.
— Я помахала ей, но она меня не заметила.
— Понятно, — повторил я.
— Я тут подумала про нее. Как у нее дела. Я ей когда-то сделала читательский билет в Сенат-хауз.
— Да? — удивился я.
— Да.
— Понятно.
— Она какая-то странная. Вот мне она всегда казалась отшельником, но она упомянула, что живет с кем-то, и я стала воспринимать ее совсем по-другому. Я думаю, она…
— Что? — не смог сдержать волнения я.
Лелия посмотрела на меня. Удивленно вскинула бровь.
— Ну, просто замкнутая какая-то, что ли. Но вовсе не одинокая.
— Но как же… я хочу сказать, не может этого быть, не может быть, чтобы она с кем-то жила! Она ж такая маленькая, бледненькая, у нее наверняка еще ни разу и мужика-то не было. Господи Боже, она… ни разу… она наверняка живет с бабушкой какой-нибудь.
Лелия рассмеялась.
— Да нет, она живет с Чарли. Я, когда узнала, тоже удивилась.
— Так, и чем занимается этот урод? — я уже начинал слетать с катушек.
— Нет, нет, это женщина… соседку ее так зовут.
— Чарли?
— Да. — Тут Лелия нахмурилась. — По крайней мере я так поняла из ее слов. — Она помолчала. — Нет, я думаю… Чарли… А знаешь, может, я и ошибаюсь. Может быть, она просто прикидывалась скромницей и так зовут ее парня. — Лелия пожала плечами.
— Невозможно! — взорвался я. Сердце уже выскакивало из груди.
Лелия опять посмотрела в мою сторону и рассмеялась.
— Ты, похоже, действительно считаешь ее уродиной несусветной? Скучная, забитая девственница, как некоторые мои подруги, да? Я бы не была так уверена в этом.
— Да какая, блин, разница, — я наконец взял себя в руки, стараясь теперь сохранить хоть какое-то подобие спокойствия. — Не знаю я. Мне все равно. Как твои соски? Как тошнота? Давай кофе выпьем.
Вот сука, думал я, выходя на работу. Хитрая лживая потаскушка. Но тут я вспомнил про Хэмпстед-хит, и ноги чуть не подкосились от приступа вожделения, словно ко мне вернулись юношеские привычки: когда меня отторгали, я странным образом возбуждался еще больше. Но я задушил в себе это чувство. Просто решил не поддаваться ему. Эта бесстыжая сучка может проваливать ко всем чертям. В офисе я первым делом взялся заполнять ежедневник. Потом послал по электронке письмо Рену с предложением встретиться в среду вечером. Позвонил старой университетской подруге Катарине и договорился с ней пообедать вместе. Позвонил МакДаре, но он был весь в своих делах, раздраженно прокричал, что перезвонит мне, и бросил трубку. Софи из отдела передовиц предложила вместе пообедать, я не стал отказываться. Потом я рьяно принялся за работу, которая скопилась за последнее время. И все-таки я должен был знать, живет ли Сильвия Лавинь с каким-нибудь похотливым ублюдком, который, трахая ее, нашептывает на ухо скабрезности, или же она снимает квартиру с тщедушным желтокожим хлюпиком, который вывешивает на батарею ее колготки и ноет по поводу счетов за телефон.