— Я очень люблю тебя, папочка!
— И я тебя! Ну всё, беги!
И обменявшись воздушными поцелуями, эти двое принялись заниматься своими делами, в который раз убеждаясь, что даже маленькая семья, состоящая всего из двух человек, может быть настоящим счастьем.
Так уж принято считать, что мамы всегда лучше понимают своих дочерей нежели отцы, но это всего лишь стереотип. Родственная связь не всегда означает духовную, и порой вторая имеет более важное значение. Дочь для отца — его идеальная женщина! Каждый стремится к любви абсолютной и бескорыстной, и отцы часто находят такую любовь именно у своих дочерей. Ещё будучи совсем крошкой, дочка смотрит на папу обожающим взглядом, и его сердце по-настоящему тает. Именно отец в семье отвечает за то, чтобы дети получили чёткое представление о мужественности и женственности, но далеко не каждый способен справиться с этой задачей. А возможно ли не любить свою дочь? Не интересоваться её жизнью, увлечениями, тем как она провела свой день, что ей больше всего нравится и кем она мечтает стать? Таких отцов мистер Райт всегда призирал, ведь отцовскому безразличию нет оправдания. Он гордился собой, ведь его дочь никогда ни в чём не нуждалась, и речь совершенно не о материальных благах. Мистер Райт дал ей всё, что так необходимо каждой дочке. Он подарил ей уверенность в завтрашнем дне, заботу и ласку, поддержку и понимание, он дал ей чистейшую любовь и именно поэтому был в праве называть себя настоящим мужчиной.
Узкий коридор хирургического отделения больницы был очень душным. Оставшийся воздух выел табачный дым. Я стоял напротив окна и молил Бога, чтобы время прекратило так медленно тянуться. За всё то время, пока я стоял здесь, мимо меня успели пройти десятки незнакомых лиц. На всех них были признаки тревоги, и только врачи перемещались здесь без единой эмоции. Я выкурил шесть сигарет, успел порвать карман на джинсах, зацепившись о стенной гвоздь, успел потрепаться по телефону с Дэнни, ведь он так мне сопереживает. Мне казалось, будто прошла целая вечность, а меня до сих пор никто не извещает о том, всё ли хорошо проходит. Нервы были на пределе и вот наконец двери операционной распахнулись и оттуда вышла пожилая женщина с измученным видом. Я рванул к ней.
— Доктор, скажите, как она?
Немолодая опытная медсестра посмотрела на меня с неким призреньем, видимо не поняв сразу кем я прихожусь, только что прооперированной Линде Форбс.
— Её состояние нормализуется в течении двух часов. Давление уже стабилизировалось, пульс в норме. В сознание она придёт ближе к вечеру, сами понимаете, наркоз — дело серьёзное.