Насмотревшись, Кинси в ладонях принесла речной воды, брызнула на лицо, на грудь. Избранная мечта морщилась, дальше спя. Виновата ли после этого Кинси, что сдёрнула майку «Мегадет», потом коснулась, потом поцеловала. Не просыпался парень — это его проблемы. Кинси отбросила условности, прильнула. Она осторожно, потом страстно совершила молитву любви над спящим юношей. Не просыпаясь, он стал готов быть возлюбленным.
Что и свершилось. Что и не заставило себя долго ждать.
Виновата ли Кинси, что, любя уже давно, решилась присесть на символический космодром? На этот раз уже почему–то осторожно, боясь разбудить.
Какие сны видел, безнадёжно спящий, её красавец?..
Восторг наступил почти сразу. Кинси устало провела ладонью по слегка волосатой груди. Постепенно, послойно возвращалась реальность. Стал заметен ветерок. Песчинки собирались в метель, осыпались на холмиках. Кинси взглянула на лицо юноши. Знакомое, любимое лицо. Но… странная улыбка появилась на нём. Как там, в автобусе, у пассажиров. Кинси внезапно стало холодно. И ветер сильнее подул, и песок стал заносить, засыпать тело юноши. И кожа его начала трескаться, а на лице как–то стягиваться. Улыбка разорвалась в оскал; всё ещё сидя, Кинси почувствовала под собой расползающуюся плоть и кости скелета.
Кто может такое выдержать? Даже, если вы очень человека любите, у вас есть предел восприятия его отличительных особенностей.
Кинси вскочила, так сказать, в ужасе. И побежала сквозь кусты, под собою не чуя ног. Толком так и не оделась — в одном платье, куда глядят глаза.
А перед глазами пробежали и пышный травостой, и заросли тальника, и поле, огромное поле горячего белого песка.
Она долго бежала ещё потом, когда сил уже не было. Она потом упала на красивой зелёной лужайке. Упала без чувств, без движения, в белом своём платье, разметав, без умысла, красивые обнажившиеся ноги. В спасительном забытьи.
03.06.97 г.
* * *
Ясно. Безветренно. Зелено. Тепло. Почему бы бабочек не половить? Молодой человек, по внешнему виду очень похожий на Горбачевского[25], пританцовывая, шёл по лугу. Любитель–энтомолог он был. В хорошую погоду наденет шортики, шляпку, захватит с собой сачок и — к природе. Очки у него, конечно, были, и — приличная к очкам рассеянность. По имени он был, может быть, даже Артур. Да, да, иного имени у него и не могло быть. Точно, Артур. Значит, так: очки, шляпа, шорты, сачок. Между очками и шортами, допустим, майка. Или просто бабочка–галстук–киска. На резиночке.
Шёл, пританцовывая, напевая свои тирольские песенки, Артур. Увидит бабочку, притаится в кущах чилиги или вереска. Потом, обратите внимание: как кот, приподнимает напряжённый зад и нервно водит им из стороны в сторону — туда–сюда. Туда–сюда — и замахивается сачком, чтобы предотвратить полёт невесомой крылатой тварюшечки.