Тоня опустилась чуть ниже. И головка свободно ушла в сиренево–голубую ткань…
Безумная и бесстыдная была ночь.
На Марсе жизнь есть.
И там…
Там даже можно увидеть, как цветут яблони…
Мы уснули под утро. Устали. Хотя, как мужчина, я был готов продолжать любовные нападения на это восхитительное, страстное, жаждущее меня, тело.
Макака лирохвостый — это, я вам скажу — круто.
А когда проснулись… Как было хорошо, когда мы проснулись!
Солнце в спальне. Смятая постель. Приятное нытьё в опустошённых тестикулах…
— Саша, ты уже проснулся?
Тоня смотрела на меня, приподнявшись на локте. Грудь обнажилась — не могу оторвать глаз — как она красива!
— Саша… Саша, знаешь, что?..
— Что? — я всё никак не могу отвести глаз от её груди.
— Саша… Я хочу от тебя ребёнка… Я хочу от тебя, Саша, много детей…
Ну, вот. Уж это–то сейчас зачем. После всего того, что мы друг о друге знаем, говорит мне вдруг такие вещи?
— Тоня, — отвечаю, ты, конечно, умная женщина, но ты хоть понимаешь, о чём говоришь? Ты знаешь, от кого мне пришили… можно, я скажу прямо? — яйца?
Ты что, хочешь, чтобы у нас появился маленький, хвостатенький, и чтобы его потом показывали в кунсткамере? И как мы его назовём? Макак Александрович?..
— Да, нет, — устало улыбнулась мне Тоня. У нас будет обыкновенный ребёнок. И назовём мы его обыкновенным человеческим именем. Самым хорошим на свете.
Ты знаешь, тогда, когда тебе делали первую операцию, я попросила хирурга поместить твои яички в специальный банк для сохранности. И они лежали там, в жидком гелии до тех пор, пока не настал подходящий случай для твоего восстановления…
— Хорошо, что я их тогда не съел, — подумал я, глядя на свою фантастическую женщину глазами, которые наполнились слёзами счастья и умиления…
«Мы уже объявляли о своём намерении принять в штат человека, который готовил бы и вёл программу «10 ½». Естественно, конкурс. До декабря. Условия самые простые: образование любое, кроме среднего, умение читать и писать.
И к нам уже приходят конкурсанты. Безусловно, всё это милые и обаятельные люди, но почему–то многие не обратили внимания на деликатный намёк иметь высшее образование. Умение читать и писать было понято буквально. Разъясняем: в идеале, как хотелось бы, это — читать, как Качалов, писать — как Пушкин. При этом на национальность внимания не обращаем, принимаем и абиссинцев.
Конечно, 300–350р. — не Бог весть, какие деньги для уважающего себя интеллектуала, но ведь миссионеры в далёких землях вообще работают за просто так.
Из уважения к телезрителям в лучшую программу Актюбинского телевидения мы не возьмём, кого попало, но даже самый достойный не будет застрахован, как от зрительских симпатий, так и от самых обидных телефонных звонков».