С высоты колокольни раздается тревожный набат, далеко разносимый подхватившим его ветром. Народ высыпал на улицу, молчаливо смотрит на невиданное разноцветное зарево. Повторяющееся взрывы вскидывают головешки, светящиеся цветным огнем.
Ветер по временам доносит запах серы. Никто не трогается на помощь; все знают, что это горит колдунья. Ей помогут, если нужно, черти, а крещеный люд стал против ветра с иконами и молится, чтобы село миновала беда.
* * *
Оглянулась на взрыв и заплакала Наташа, но крепко держит ее за руку лорд. Ахнула понявшая все старуха и с воплем бросилась назад к горящему дому. Избушка вся в пламени, но там у нее запрятаны деньги. Без страха бросилась внутрь. Не отстал от нее и черный кот. Крыша затрещала и рухнула… Разом упал ветер. Тихо, как свеча, горела избушка…
Утром вдали боязливо толпился народ… От пожарища несло гарью и серой… Набожно крестились старушки… С тех пор никто не приближался близко к пожарищу, боясь наложенных чар. Постепенно на него нанесло песка и прозвали его «Зачарованный курган».
Порывистым движением Леруа бросил недокуренную сигару в камин[6].
— Я говорил вчера о вас с министром, г. Зенин, — начал он, прохаживаясь взад и вперед по кабинету. — Ваше назначение на пост инспектора Surete обеспечено. Поэтому я думаю, что предоставляя вам расследование по делу об убийстве барона Начесси, я не превышаю власти. Остались, собственно, формальности…
Огонек радости вспыхнул в грустных глазах Зенина; тяжелый, мучительный период вынужденного бездействия, необеспеченного завтрашнего дня подходил к концу. Кроме того, ему представлялась возможность выполнить свое решение — предать в руки правосудия эту шайку, причинившую столько огорчений ему и его близким.
— Я не знаю, чем и как благодарить…
Решительный жест Леруа не позволил ему окончить начатой фразы.
— Вы не должны благодарить ни меня, ни даже г. министра; назначением на пост инспектора вы обязаны исключительно самому себе, тем выдающимся способностям и энергии, которые вы обнаружили в свое время при расследовании дела вампиров в России. Не ваша вина, если дух времени не благоприятствовал вам. Кстати, — продолжал он, переходя в конфиденциальный тон, — скажите откровенно, что из прочитанного мною в этой рукописи следует приписать фантазии романиста?
— Как это ни странно — ничего!
— Может быть, есть преувеличение в описании убийств или сопутствующих обстоятельств?
— Ни малейшего! Дело Начесси до известной степени это подтверждает!
— На чем вы основываете предположение, что ваш товарищ Орловский — убит?