Конгресс оказался ничуть не лучше «чёрной» мессы берсеньевцев. Он протекал столь же вяло, непоследовательно и безграмотно, отчего Паша невольно задался вопросом: почему он, первокурсник, студент никчемного юридического вуза, далёкого от Божьих наук, знает обо всех премудростях отправления ритуалов гораздо больше святош, причём как христианских, так и сатанинских?.. Ответ заключался в трудах несравненного гуру сатанизма Ла Вея: «Все религии лживы, так как их много и все они придуманы людьми, склонными к мазохизму».
Студент покинул собор задолго до окончания мероприятия. Время близилось к восьми, и надо бы появиться на первой паре без опозданий. Надеяться на окаянный городской транспорт он в этот раз не стал и сразу же поймал у ворот церковного комплекса чёрный «Москвич».
Современный Правовой Институт был когда-то одним из факультетов разросшегося за последние годы областного университета. Точную историю их разъединения Павел не знал, но повёлся, как и многие другие абитуриенты, на многообещающую рекламу дочернего вуза. Претендовать на места, выделенные бюджетом, он не смел, ибо в школе плохо дружил с базовыми гуманитарными науками. А вот на платной основе ему обучалось вполне спокойно и легко, учитывая, что платил за него совершенно посторонний человек, с которым зимой связалась дурёха-мать. В любом случае, будь сей тип хоть самим Люцифером, Паше он не нравился, и это вылилось в их взаимное недовольство друг другом. Тем не менее, в их взаимоотношениях прослеживалась относительная стабильность: без скандалов, без улыбок, без обязательств. Единственное, что взбесило новоиспечённого студента, так это недавнее поведение матушки, Элины Евгеньевны, которая посмела упрекнуть его в неблагодарности. Может, она отчасти и права, да только никто не заставлял её хахаля оплачивать учёбу. Он сам вызвался. А уж любить его за это Павел вовсе не обязан!
Корпус, отданный на нужды будущих юристов, располагался в границах университетского городка, отчего обстановка в этом районе была помпезной: колонны, памятники, барельефы на стенах старинных зданий, скверы и парки.
— Надо же, какие мы пунктуальные, — прозвенел знакомый голос со стороны машин, припаркованных у ограды парка, и перед Павлом предстала Зоя Смирдина. — Я заметила странную тенденцию, лекции ты посещаешь куда чаще уроков по алгебре.
— В новый учебный год с новой моралью, — ответил Паша и внутренне порадовался тому, что встретил её.
— Угости сигареткой, ещё целых десять минут в запасе, заодно поболтаем…
Дружба с Зоечкой Смирдиной завязалась где-то в классе восьмом, когда их перевели из разных школ в одну, не самую лучшую, но довольно либеральную в педагогических подходах. В том далёком от идеала классе их посадили за одну парту, как самых чужих, и оставшиеся до выпуска годы они коротали вместе. При этом Зоя оказалась довольно смышленой и веселой девушкой. Не удивительно, что при выборе вуза Павел последовал за ней.