— Запишите, пожалуйста, что перед Новым годом мы должны пересмотреть договор с Клейнгейнцем. Заместитель главного редактора и прочее.
Секретарша записала.
— Остальных вы примете прямо сейчас? — спросила она.
— Кого это — остальных?
— Из «Миттагблатта»… Вы мне велели…
Фон Кенель махнул рукой, не дав ей договорить.
— Уже не требуется. В этой лавочке теперь полный порядок, и по логике вещей там уже ничего разладиться не может. Позвоните Зайлеру и скажите ему, что все о’кей!
— Только и сказать: все о’кей?
— Зайлер в курсе дела.
15 декабря, 20 часов
СТОЛОВАЯ В КВАРТИРЕ ПРОКУРОРА ПО ДЕЛАМ НЕСОВЕРШЕННОЛЕТНИХ ДОКТОРА ЛУТЦА
— Господа психиатры с каждым годом все больше наглеют, — заявил Лутц, не переставая наблюдать за тем, что делают его жена и сын.
— Похоже, — откликнулся Петер, — что психиатры опрокинули все твои расчеты.
Листая акт психиатрического обследования Оливера Эпштейна, Лутц сказал:
— Двести тридцать страниц…
— Его оправдают? — спросил Петер.
— Мы не позволим этим ученым пачкунам помыкать нами.
— Ты всегда злишься, если кто-то оказывается образованнее тебя.
Лутц, сделав вид, что не слышит слов сына, начал читать вслух:
— «В деле Оливера Эпштейна по-прежнему отсутствует основная улика, подтверждающая факт убийства, — труп. Кроме того, пока что единственный свидетель происшествия излагает самые различные версии, а в результате психиатрической экспертизы ни одна из этих версий не представляется очевидной и достаточно вероятной. Если исходить из того, что убийство Рут Кауц действительно было совершено Оливером Эпштейном, то возникает вопрос, не является ли описание происшедшего, данное им при аресте, наиболее правдоподобным и не следует ли принять его за достаточно вероятное. На основании найденных туфель следует считать установленным тот факт, что Оливер Эпштейн виделся с Рут Кауц. Если допустить, что он овладел ею в той или иной мере насильственным или каким-либо другим предосудительным способом, то можно принять первую его версию, согласно которой он хотел устранить единственного свидетеля, чтобы не навлечь на себя неприятностей. Это весьма распространенный мотив, как у взрослых, так и у несовершеннолетних преступников. В логику подобных рассуждений и мотиваций укладывалось бы тогда и то, что он стремился уничтожить все следы и спрятать труп так, чтобы его практически нельзя было найти. Все это было бы последовательно и не противоречило бы той разумности, каковую обнаружил Оливер как при психиатрической экспертизе, так и при других обстоятельствах».
— Словно под твою диктовку писалось, — заметил Петер, пока Лутц сморкался.