— Я вовсе не собираюсь ехать в Аскону и оставлять тебя здесь одного.
— Но в Безацио ты же оставляла меня одного и уезжала с тем… другим в Аскону.
— На вернисаж. И в тот же день вечером вернулась.
— Утром, в половине восьмого. Ты провела с ним ночь в гостинице, в Асконе.
— Я была с ним на вернисаже, а потом на банкете по случаю открытия выставки. А теперь иди.
— Ведь ты знаешь, что я не люблю этого человека.
— Никто от тебя и не требует, чтобы ты его любил.
— Если ты бросишь папу, я останусь с ним.
— Кто это говорит, что я брошу папу?
— Почему вдруг папа поехал в Париж?
— Откуда я знаю? По делам газеты.
— По-твоему, это весело, когда человек бросает жену в то время, как она в родильном доме и всего несколько дней назад родила их третьего ребенка?
— Нет, по-моему, невесело.
— Тогда почему же ты не скажешь своему дерьмовому фотографу, чтобы он вернулся к жене? Дети не любят, когда их отцы так подло ведут себя.
— Я в чужие дела не вмешиваюсь.
— Еще как вмешиваешься.
— Сейчас же выпей валерьянки и ложись спать. Тебе завтра в семь часов вставать.
— Правда, что ты не могла кормить меня грудью?
— Кто это тебе сказал?
— Папа как-то говорил с тобой об этом.
— Ты что же, подслушиваешь под дверью?
— Ты мне ответь, правда это или нет?
— Правда. У меня не было молока.
— Потому что ты не хотела меня родить.
— Это неправда, Оливер! — закричала Сильвия.
— Кто кричит — тот лжет.
— Как тебе не стыдно, Оливер! Ты совсем не отдаешь себе отчета в том, что говоришь.
— Я читал, что дети, которых не хотят и которых матери не кормят грудью, вырастают больными.
— Ты совершенно здоров, Оливер.
— Я имею в виду — психически больными.
— Такого я в тебе пока что не замечала.
— Болезнь этого рода проявляется главным образом в половой жизни.
— Ты еще слишком юн для половой жизни. Кроме того…
— Я бы мог и два года назад, если бы…
— Если бы что?
— Я ненавижу баб.
— Это нормально для периода возмужания.
— Это ненормально. Я все думаю о том, как бы я стал насиловать девчонок.
— Знаешь что, Оливер, давай-ка сходим с тобой к психотерапевту. Ты не должен думать о таких вещах — тут ты прав. Это уже слишком. Но теперь ложись спать.
— Мама!
— Да?
— Вероятно, полиция будет обыскивать все пристани и домики на берегу…
— Ну и пусть обыскивает.
— …и она будет допрашивать всех владельцев лодок, у которых есть сыновья моего возраста, где находился парень в прошлую среду.
— Полиция знает, что ей делать.
— А как ты ответишь, если тебя спросят?
— Я ведь не знаю, где ты был.
— В домике на озере.
— Так ты все же был там!
— Ты им это скажешь?
— А что я должна сказать?