Может, черт, может, я никогда не буду к этому готов.
Кэм просунул под меня руку и обхватил мой член. Я дернулся, дыхание резко вырвалось из груди. Член налился, пульсируя, и противоречивые ощущения переполнили меня настолько, что я не мог вздохнуть. Кэм толкнулся вперед, лаская мой член, пока удовольствие не затопило боль, или пока я не перестал их различать.
— Кэм, — прошептал я хрипло.
Мы двигались в унисон. Я подавался навстречу каждому его осторожному движению, а потом толкался обратно в ладонь Кэма.
«Ты такой тугой, Брэйди. Так здорово».
Я пробормотал что-то в матрас, когда Кэм нашел нужный ритм. А потом мы трахались как следует, жестко и быстро. И было хорошо. Лучше, чем хорошо. Всякий раз когда его член проходился по простате, мне казалось, я сейчас кончу. Я хотел и не хотел этого.
Я хотел, чтобы это длилось вечно.
Не получилось. Да и разве такое возможно?
Ничто не длится вечно.
Я застонал в матрас, пачкая спермой ладонь Кэма, свой живот, грудь и простыни. Кэм последовал за мной через секунду или две.
— Твою мать. Твою мать. — Его пальцы впились в мои бедра, и он задрожал, словно электроток между нами вдруг подскочил до нескольких тысяч вольт. — Брэйди.
Я закрыл глаза.
«Все еще думаешь, что я был не готов?»
Кэм беззвучно засмеялся и скользнул ладонью по моей потной спине.
— Нет, не думаю.
Мы медленно расцепились.
Я улегся на боку на матрасе, уставившись в черноту и думая, не должен ли чувствовать себя по-другому. Перед глазами сияли звезды, и мой страх боролся с восхищением Кэма.
Он вышел из ванной с полотенцем в руке. Усевшись рядом, он вытер мой живот, а потом бросил полотенце на пол и поднял ладонь к моему лицу.
Наши взгляды встретились.
Нам не нужны были слова.
Не нужна была телепатия. Правда читалась прямо по лицу.
Это могло бы стать чем-то большим, если бы не должно было закончиться, прежде чем мы успели хоть что-то осознать.
Это уже было больно.
Когда пришел Кай-Рен, все случилось быстро.
Я думал, у нас еще есть время. Я ошибался.
И что самое ужасное — это был не сон.
Мы стояли под душем, соприкасаясь, пробуя друг друга на вкус, наслаждаясь моментом. Только мы одни и стук капель по коже, только звук дыхания, стонов и всхлипов, которые мы издавали. Только мы, словно весь свой гребаный багаж мы оставили в соседней комнате.
«Кам-рен. Кам-рен. — В свистящем голосе явно слышалась насмешка. — Что ты делаешь, Кам-рен, мой мальчик?»
— Мать честная! — Отпрыгнув от Кэма, словно он враз стал ядовитым, я чуть не подскользнулся. Я неловко удержался на ногах — плечо прострелило болью, но я едва заметил. Я просто смотрел на Кэма — вода стекала по моему носу — и пытался вдохнуть. — Это было не воспоминание!