Кэм застонал и шевельнул бедрами, потершись о мою руку.
Я потянулся к нему и прижался своими губами к его. Они оказались приглашающе открыты. Я толкнулся языком в его рот и одновременно крепко стиснул — Кэм охнул.
Мой собственный член к этому моменту уже был таким же твердым, мы продолжили целоваться, и я придвинулся к нему так, чтобы наши члены прижались друг к другу. Я не мог обхватить их оба, так что Кэму пришлось убрать одну руку с моего плеча, чтобы помочь. Наши пальцы переплелись, а потом мы стали двигаться и тереться друг о друга в идеальном ритме, словно делали это сотню раз прежде.
Поцелуй затянулся еще немного, а потом Кэм откинул голову.
— Брэйди. О, Брэйди!
Я прерывисто вздохнул. Да. Сейчас он был со мной. Никаких Кай-Ренов или Крисов, только мы.
Мы принялись двигаться еще быстрее. Дрожа и хватая ртом воздух, Кэм кончил первым. Влажный жар на моем животе и груди сорвал мне крышу. Кэм кончил на меня. Прямо на мою обнаженную кожу, и это возбуждало невыносимо. Я, вскрикнув, спустил через секунду после него, а потом мы, обнимаясь, стояли под душем, пока вода смывала все следы.
Его неровное дыхание защекотало мое ухо.
— Было здорово, Брэйди.
Я пробежался пальцами по его позвоночнику.
— Да. Просто зашибись.
Я подождал, когда меня охватит сожаление, но ничего подобного. Интересно. Иисусе, ведь мало того что подсознание уверяло меня, что я не гей, да и сам я еще не определился, я к тому же был медиком. И сомневаюсь, что хоть в каком-нибудь справочнике по первой помощи упоминалась взаимная мастурбация.
— И зря, — улыбнулся Кэм.
Я фыркнул:
— Ага, чертовски зря.
И лишь когда подушечки пальцев сморщились как чернослив, мы вышли из ванной.
Док знал все мои тайны. Даже о случае с Уэйдом в душевой, потому что я в тот день опоздал на занятия, чем вывел его из себя.
— Я ждал от тебя большего, Гаррет, — прорычал он. — Я из шкуры вон лез, чтобы тебя перевели в медики и тебе не пришлось нарезать круги по спортзалу всю твою оставшуюся жизнь, а ты платишь мне опозданиями? Да кем ты себя возомнил?
— Простите, сэр.
— Двадцать отжиманий, Гаррет.
Я не сделал и трех.
— Гаррет, у тебя что-то болит?
Я соврал, сказав, что нет, но Док приказал мне раздеться. Хотелось бы сказать, что я не знаю, что было хуже, боль или унижение, но я не настолько горд: конечно, боль. Пока Док меня осматривал, все тело точно горело. Живот резануло, словно я стекла наелся, и меня вырвало прямо на пол, когда пальцы Дока в латексных перчатках начали ощупывать меня изнутри.
— Кто это сделал, Брэйди? — спросил он.