Николь вспомнила события этого вечера. Ей не стоило труда рассказать о своем прошлом в присутствии Джейн, Палмера и Коннера. Она прекрасно знала, что это за люди. Но что, если бы каждый из них намеревался написать об этом статью? Что, если бы ее рассказ стал достоянием всей Америки? Тогда, возможно, она говорила бы о другом. Если говорила бы вообще.
— Я понимаю, что творится в душе, когда посторонним становятся известны подробности твоей личной жизни, — сказала она. — У меня есть идея. Если ты все расскажешь мне сам, не дожидаясь вопросов, такой вариант тебя устроит?
Коннер откинулся на спинку дивана, положив руки на колени:
— Ты же сама только что сказала, что понимаешь, каково это.
— Я предлагаю другое: говори только о телешоу, а все остальное я напишу сама, сославшись на личные наблюдения. Естественно, с твоего согласия. Уверена, может получиться интересная статья.
Коннер встал, подошел к креслу Николь и нагнулся:
— И при этом ты будешь моей любовницей?
Николь вздохнула. Если она хочет получить хоть какое-то интервью, ей, судя по всему, придется согласиться.
Коннеру не оставалось ничего другого, кроме как пойти на ее условия. Слишком сильно было желание овладеть ею, а другого пути не было. Он прошелся по гостиной.
Вся обстановка говорила о том, что хозяйка квартиры дорожит близкими людьми. Везде были фотографии, с искренними улыбками, настоящие, не постановочные. Наверное, такой женщине можно доверять, но Коннер попросту не был готов к этому.
Чем же Николь зацепила его? Все основано на сексуальном влечении или он встретил женщину, действительно достойную внимания? Он не знал ответа и боялся ошибиться.
Убеждать себя в том, что ты неуязвим, — значит быть по-настоящему уязвимым.
Он оглянулся на Николь. Она смотрела на него и кусала нижнюю губу. Коннер и сам уже не рад был, что предложил все это, но по-другому он не мог. Слишком дорога ему была свобода. Он не желал, чтобы их отношения переросли в нечто большее. Только секс. Секс при каждой встрече.
— Ты так и не ответила, — сказал Коннер.
Николь потрясла головой. Рыжие локоны закрыли ее лицо и плечи.
— Я согласна. — Она заложила волосы за уши. — Но только при условии, что я смогу записывать наблюдения, касающиеся вашей семьи. Без этого статья неинтересна читателям. А значит, не нужна и мне.
Коннер посмотрел сначала на нее, потом на стену с фотографиями. На его лице появилась довольная ухмылка. Он своего добился. И все же торг не окончен. Нельзя допустить, чтобы Николь узнала о его семье больше, чем нужно.
— Как именно ты будешь собирать материал о моей семье? — спросил он. — В моем присутствии?