Гарий Наумович представил меня присутствующим — генералу Пучихину и двоим его ассистентам — как референта по конфликтным проблемам. Вряд ли он сам мог объяснить, что это означает, но генерал почему–то сразу проникся ко мне доверием. Пожаловался:
— Черт знает что такое. Пятый час бьемся, а воз, как говорится, и ныне там. Упертый сучонок.
— Сыворотку вводили? — спросил Гарий Наумович.
— А как же. Прекрасный французский препарат нового поколения… И током пробовали растормошить — никакого толку. Я уж думаю дедовский метод применить: подвесить на растяжку да яйца оторвать.
Вид у генерала был внушительный: короткий ежик над низким лбом, светлые глаза, подернутые звериным холодком. Так как он продолжал смотреть на меня, я поинтересовался:
— А что вы, собственно, хотите от него узнать?
— Да, в общем, ничего, нам и так все известно. Мокрушник хренов. Но хозяин настаивает на чистосердечном признании. Чтобы все, как говорится, по закону. — Генерал повернулся к креслу и в сердцах замахнулся кулаком.
— У-у, подлюка! Будешь признаваться или нет?
Коммерческий директор, внимательно прислушивающийся, испуганно вжал голову в плечи и захныкал:
— Не в чем признаваться, Иван Иванович. Навет все это. Вам самому потом стыдно будет. Невинного человека терзаете.
— Вот, извольте. — Генерал в отчаянии развел руками. — И так все время одно и то же. Навет, завистники… Кончать с ним надо. Что нам тут, до ночи маяться? Гарик, позвони хозяину, пусть дает добро.
— Бесполезно, Иван Иваныч. Вы же знаете, какой он щепетильный в этих вопросах.
Ассистент в белом халате (Юрий Карлович, кажется) несмело предложил:
— Иван Иванович, может быть, по маленькой для променаду?
— И то правда, господа, — оживился генерал. — Прошу следовать за мной.
Следовать пришлось недалеко — в угол комнаты за пластиковую ширму, разрисованную алыми гвоздиками. Там обнаружился стол с водкой и закусками. Мы все пятеро удобно расположились на низких железных табуретках. Второй ассистент, богатырь с шеей, равной моему туловищу, — его звали без имени и отчества, а просто Купоном, — разлил водку по серебряным стопарикам. Когда все выпили, генерал поделился своими соображениями. По его мнению, допрос продвигался туго по той причине, что негодяй боялся своих сообщников из «Пересвета» больше, чем Оболдуева. Для этого у него были веские основания. Киллеры–охранники из «Пересвета» славились своей неумолимостью и любое нарушение контракта воспринимали как личное оскорбление.
— Похоже, Абрамычу так и так хана, — заметил генерал. — Доигрался подлец. Но уж лучше принять смерть от руки хозяина, чем стать подопытным кроликом на старости лет. У них в «Пересвете» полный беспредел. Эксперименты по многоступенчатому умерщвлению. Жуткая штука, господа. Говорят, у них договор с Аль — Кайедой и с военной базой в Гуантанамо. Ничего не скажешь, широко развернулись.