Открывшаяся дверь ослепила их вспышкой электрического света и нахлынувшим домашним теплом, и мужской голос воскликнул: «Господи Боже, а мы уж думали, что вы не приедете! Заходите, заходите!»
Макби представлял себе Лоуренса Смитона крупным, властным и шумным мужчиной. В действительности же Смитон оказался невысоким, приземистым от рождения человеком, на которого старость уже наложила свой неизгладимый отпечаток. При этом он сумел сохранить армейскую выправку и подтянутость, его твидовый пиджак, такой же старый, как у сэра Бэзила, выглядел так, словно его только что принесли из чистки, хотя, возможно, так оно и было. Отутюженные складки на его брюках были безукоризненно прямыми, а обувь начищена до зеркального блеска. Миссис Смитон была худенькой, по-птичьи изящной женщиной с выразительными чертами лица и большими темными глазами, на которые спадала густая седая челка.
Оба они хлопотали вокруг новоприбывших, усадив их в уютной гостиной прямо у горящего камина.
— Очень рад снова вас видеть, Бэзил, — заявил Лоуренс, убедившись, что его гости удобно устроились, — и познакомиться с вами, Макби. Надеюсь, что смогу чем-нибудь помочь.
Пробормотав что-то об обеде, миссис Смитон удалилась на кухню. Оттуда струился дразнящий аромат чеснока, пряностей, хорошего кофе и винного уксуса — характерный запах французской кухни. Макби, ощущая в желудке тяжесть сэндвичей с ветчиной, подумал, что лучше уж было не есть их, а подождать, чтобы позже насладиться восхитительным ужином.
Он пробормотал извинения за то, что побеспокоил Смитонов, а для себя отметил, что гости здесь бывают не часто, и, похоже, по какому бы поводу они ни приезжали, хотя бы ради новостей, их всегда ждал радушный прием. Он огляделся кругом: мебель старая, но добротная, на стенах довольно милые картины — пейзажи, написанные скорее всего местными художниками. Пламя камина отражалось в многочисленных медных безделушках, расставленных и развешенных там и тут, пляшущие на стенах блики придавали комнате какое-то особое очарование. Похоже, Смитоны накапливали этот скарб на протяжении всей жизни. Оливия периодически устраивала чистки, выбрасывала все лишнее — Лоуренс и его жена хранили все подряд.
— Нам нужно было уже давно собраться вместе, — говорил сэр Бэзил, — вы могли бы приехать и погостить у нас, ты и Мирей.
Лоуренс Смитон беспокойно играл пальцами, при этом темные сплетения вен выделялись под похожей на пергамент кожей. Перстень с печаткой, который он так любил, теперь стал ему слегка велик и неплотно сидел на пальце. Очевидно, пытаясь успокоиться, он сложил руки и начал потирать их, словно хотел согреться. Сухая кожа слегка шуршала при поглаживании.