Ночью по круглым бокам юрт бил ветер и хлестал дождь. По небу неслись обрывки черных туч.
Утро, умытое дождем и пронизанное солнцем, никого не обрадовало. Люди, назначенные в сторожевые посты, молчаливые и настороженные, собирались у конторы.
В малый полдень[15] сюда подошла заляпанная дорожной грязью машина из города. Приехал отряд медицинских работников с противоэпидемический станции. Его возглавляла Лидия Сергеевна Леднева.
Председатель Самбу предложил отряду, ехавшему всю ночь под дождём, немного отдохнуть. Но Лидия Сергеевна запротестовала.
— Не в гости приехали, — сухо сказала она. — Только по стакану горячего чаю, если найдется.
— Найдется, эгче, — вмешалась в разговор Алтан-Цэцэг. Леднева оглянулась на знакомый голос.
A-а, это ты, Прыг-скок? Здравствуй, родная, — Лидия Сергеевна обняла Алтан-Цэцэг. — Жаль, что встреча наша состоялась в такой грустный час.
И стала спрашивать о Максимке. Узнав, что все хорошо, улыбнулась:
— Береги мужчину.
Алтан-Цэцэг, наблюдая за Лидией Сергеевной, видела сейчас совсем другого человека: в ней не было обычной мягкости.
Лидия Сергеевна подозвала мужчину в роговых очках и попросила его договориться с председателем о сторожевых постах, о питании людей на биваке, о палатках или юртах.
— У них все приготовлено, Лидия Сергеевна, — доложил мужчина в очках, — я проверим.
— Тогда пойдемте, Иван Николаевич, к моей подруге на чай.
В знак глубокого уважения к почетным гостям Алтан-Цэцэг открыла дверь и, низко поклонившись, попросила Лидию Сергеевну и Ивана Николаевича пройти в юрту.
— Не надо сейчас церемоний, Алтан, — сказала Лидия Сергеевна.
Чаепитие было молчаливым и спешным: через полчаса отряд и сторожевые посты должны были выехать.
Великое горе пришло в большую семью старого Чултэма. Вечером десятилетний сын Намжил пожаловался на головную боль и лег спать. Но сна не было. Всю ночь метался в жару. Настой белой травы не помогал. Утром Намжила не стало.
Маленький Намжил ничего не сказал, да и не мог сказать— что понимал десятилетний? — о причине своей болезни. А это обернулось великой бедой для всей семьи. Но беда, пожалуй, не миновала бы, даже знай родные, что за два дня до болезни Намжила угостили конфетами и он съел их. У конфеток были такие красивые обертки-фантики…
Через день после смерти Намжила захворала мать. Признаки болезни были те же, что и у сына: головная боль, высокая температура, кашель. Не поднялась мать. На вторые сутки она подозвала Чултэма, чтобы попрощаться.
— Ну, вот, — сказала шепотом, — сейчас раздвинутся стены юрты и я уйду из этой жизни…