Несмотря на строгости, большинство иркутских армейцев со временем всё больше уважали Берзарина. Например, за то, что он в Иркутске как никто другой эффективно поставил работу патрулей; первое время даже самолично контролировал их работу. Дело в том, что урегулировать конфликты между военным и гражданским населением формально имели право только армейские чины, милиция не должна была вмешиваться. Но на практике это далеко не всегда соблюдалось. При Берзарине же подобная неразбериха прекратилась. Если парень в армейской форме ввязывался в драку на улицах Иркутска, его, разумеется, наказывали – но внутри гарнизона, не заводя уголовного дела и не передавая в милицию. Берзарин дорожил своими подопечными, и считал, что солдат будет потерян для армии, если, не дав ему возможности исправиться, отдать его под суд. Таким образом, военные чувствовали себя под защитой. Знали, что, если провинишься, Берзарин накажет жёстко – но не выдаст своих.
Запомнился Берзарин слушателям иркутских военных курсов также и своими интересными лекциями. А кроме того, борьбой за здоровый образ жизни среди армейцев: при нём было значительно увеличено количество спортплощадок.
Однажды жена Наталья полушутя подсказала Николаю Эрастовичу способ для сокращения вредных привычек вроде курения среди военнослужащих. Берзарин прислушался к словам жены, и, как это ни покажется забавным, её способ сработал. Берзарин распорядился изменить ассортимент продуктов в военторговских ларьках, там появились сладости, леденцы, карамель. И скоро заявки в военторг на табачные изделия заметно сократились.
Итогом работы Берзарина в Иркутске стало существенное улучшение дисциплины в армейской среде, настоящий, твёрдый воинский порядок и повышение квалификации командующего состава.
Десятилетие с конца 20-х до конца 30-х годов было для Берзарина периодом, когда относительно спокойная армейско-штабная работа перемежалась с участием в военных конфликтах. Одним из таких конфликтов явились события в Маньчжурии. По её территории проходил небольшой участок Транссибирской железной дороги, которая была собственностью России. Маньчжурия систематически нарушала правила совместного с Россией пользования этим учаcтком. Разбойное вскрытие поездов, массовые аресты русских служащих дороги – весь этот беспредел необходимо было прекратить. Потребовалось военное вмешательство, и к месту беспорядков были отправлены стрелковые части.
Другим успешно разрешённым конфликтом являлось столкновение с японцами, претендовавшими на приграничные дальневосточные земли России. Военные части под командованием Берзарина в боях у озера Хасан разгромили и вытеснили захватчиков с российских территорий. А после событий, связанных с отстаиванием железной дороги, у Берзарина с подачи маньчжуров появилось прозвище «Уссурийский тигр». Прозвище это настолько прочно и надолго закрепилось за Николаем Эрастовичем в военных кругах, что впоследствии даже указывалось в скобках возле его имени в нацистских досье на русских военачальников.