Путь королей (Сандерсон) - страница 3
Йезриен подошел к нему.
– Мы кажемся им богами, – пробормотал Калак. – Они верят в нас. Только мы можем им помочь.
– У них есть Сияющие. Этого достаточно.
Калак покачал головой:
– Так врага не удержать. Сам знаешь, он что-то придумает.
– Возможно, – согласился король Вестников и ничего больше не объяснил.
– Как же Тальн?
Запах горелой плоти. Пламя. Боль, боль, боль…
– Лучше пусть страдает один, чем десять, – прошептал Йезриен, равнодушный, словно тень, темное подобие поборника чести и истины, озаренного горячим и ярким светом.
Король Вестников снова подошел к кольцу мечей. В его руках появился Клинок Чести – соткался из тумана и покрылся каплями росы.
– Калак, все уже решено. Дальше каждый из нас пойдет своим путем и не будет искать встречи с другими. А клинки необходимо оставить здесь. Наш Договор Клятв завершен.
Он поднял меч и вонзил его в камень рядом с семью остальными. Ненадолго застыл, глядя на Клинок Чести, а потом склонил голову и отвернулся, словно его одолел стыд:
– Мы по собственной воле взвалили это бремя на свои плечи. Значит, можем и отказаться от него, если нам так хочется.
– А что мы скажем людям? – спросил Калак. – Какими словами они будут поминать этот день?
– Все просто, – ответил Йезриен, перед тем как уйти. – Объявим, что они наконец-то победили. Это довольно легкая ложь. И кто знает? Может, она еще окажется правдой.
Калак следил за Йезриеном, пока тот не затерялся в выжженной дали. Потом призвал собственный Клинок Чести и вонзил в камень рядом с остальными восемью. Повернулся и зашагал в сторону, противоположную той, куда ушел король Вестников.
В какой-то момент не удержался и оглянулся. В кольце мечей зияло единственное пустое место, отведенное десятому клинку и тому, кого они потеряли.
Тому, кого они бросили.
«Прости нас», – подумал Калак.
И ушел.
Книга первая
Путь королей
4500 лет спустя
Карта Алеткара и окрестностей, созданная королевскими картографами его величества Гавилара Холина около 1167 г.
Пролог
Убивать
«Любовь человеческая – хлад, горный ручей всего-то в трех шагах ото льда. Мы ему принадлежим. О Буреотец… Мы ему принадлежим. Осталась лишь тысяча дней, и грянет Буря бурь».
Записано в первый день недели пала месяца шаш 1171 года, за 31 секунду до смерти. Наблюдалась темноглазая беременная женщина средних лет. Ребенок не выжил.
Вдень, когда Сзет-сын-сына-Валлано, неправедник из Шиновара, готовился убить короля, он нарядился в белое. Белая одежда была традицией паршенди, чуждой ему. Но Сзет подчинился хозяевам, не требуя объяснений.
Он сидел в большой комнате с каменными стенами. Здесь было жарко, как в печке, из-за двух огромных очагов. Яркий свет от огня падал на пирующих, их кожа покрывалась бусинками пота, пока они танцевали и пили, орали, пели и хлопали в ладоши. Некоторые, раскрасневшись, падали без чувств, не выдержав буйного празднества, – их желудки оказались неважными бурдюками для вина. Мертвецки пьяных гуляк из пиршественного зала уносили приятели, чтобы уложить в подготовленные заранее постели.