АЛЬБУС: На самом деле я знаю, что всегда останусь сыном Гарри Поттера, я уже уложил эту мысль в свою картину мира, и я понимаю, что по сравнению с твоей моя жизнь — просто блаженство, я реально это понимаю, и что у нас с отцом всё в относительном порядке, и что…
СКОРПИУС (перебивая его): Альбус, если считать это извинениями, то у тебя получилось слишком приторно, к тому же ты опять начинаешь распинаться скорее о себе, чем обо мне, так что давай здесь поставим точку.
АЛЬБУС улыбается и протягивает руку.
АЛЬБУС: Друзья?
СКОРПИУС: Навсегда.
СКОРПИУС протягивает ему руку, но АЛЬБУС притягивает СКОРПИУСА к себе и обнимает его.
Ты уже второй раз это делаешь.
Ребята отстраняются друг от друга и улыбаются.
АЛЬБУС: Знаешь, а даже хорошо, что мы поцапались. Меня один из доводов натолкнул на действительно хорошую мысль.
СКОРПИУС: О чём?
АЛЬБУС: Она касается второго задания. И унижения.
СКОРПИУС: Ты по–прежнему о перемещении во времени? Мы говорим об одном и том же?
АЛЬБУС: Ты прав: мы — лузеры. Мы лузеры–гроссмейстеры, поэтому нам сто́ит задействовать весь наш опыт в этой области. Всю нашу лузерскую мощь. Обычно лузеры сами учатся быть лузерами. Есть лишь один способ воспитать лузера в ком–нибудь другом, и мы его знаем лучше, чем кто бы то ни было: это унижение. Нам надо опозорить его. Этим мы и займёмся во время выполнения второго задания.
СКОРПИУС долго думает — и наконец улыбается.
СКОРПИУС: А и правда хорошая стратегия.
АЛЬБУС: А то.
СКОРПИУС: Я имею в виду, весьма впечатляющая. Опозорить Седрика значит спасти Седрика. Умно. А с Розой как быть?
АЛЬБУС: А вот тут я напоследок приберёг потрясающий сюрприз. Я могу всё сделать без тебя — но я хочу, чтобы ты в нём поучаствовал. Я хочу, чтобы мы сделали это вместе. Чтобы мы вместе всё привели в порядок. Так что, ты в деле?
СКОРПИУС: Погоди, но разве второе задание будут выполнять… выполняли не на озере? Тебе же запрещено покидать здание школы.
АЛЬБУС улыбается.
АЛЬБУС: А насчёт этого… Нам нужен девчачий туалет на первом этаже.
АКТ ВТОРОЙ, СЦЕНА СЕМНАДЦАТАЯ
ХОГВАРТС, ЛЕСТНИЦЫ
РОН спускается по ступенькам, погружённый в свои мысли. Он замечает ГЕРМИОНУ — и выражение его лица стремительно меняется.
РОН: Профессор Грейнджер?
ГЕРМИОНА встречается с ним глазами, и её сердце начинает биться чуть чаще (хотя она даже самой себе в этом никогда не смогла бы признаться).
ГЕРМИОНА: Рон? Что ты здесь делаешь?
РОН: У Панджу были кое–какие проблемы в классе Зелий. Выпендривался, конечно, добавил не то что надо не туда куда надо — и теперь у него нет бровей, но зато есть усы, причём довольно–таки пышные. И они ему не идут. Я не хотел приходить, но Падма говорит, что все вопросы, связанные с тем, что растёт на лице у сына, должен решать отец… Ты что–то сделала со своими волосами?