Синдец развлекался. А может, развлекал зрителей? Иногда он позволял здоровяку притиснуть себя почти к самому барьеру… Пожертвовал вторым рукавом… Он играл. И даже двигался медленнее противника. Зачем, если знаешь заранее, что тот будет делать.
Так продолжалось несколько минут[7], потом Сокрушитель запыхался. И тогда синдец его убил.
Красиво. Подпрыгнул на полсажени и ударил здоровяка снизу в нос. И тот умер. Сразу.
Синдца привели к Богуславу сразу после боя. Шамсаддин подсуетился.
– Как тебя зовут? – спросил Богуслав.
– Рами.
По-арабски это означало «стрелок». Если только имя было арабским.
– Ты ведь мог убить его сразу, Рами. Почему ты этого не сделал?
– Ты заметил, – кивнул синдец. – Ты воин, да? Откуда ты родом?
Шамсаддин шикнул на синдца: будь вежливее, когда говоришь с таким важным человеком, другом самого калифа.
Ни рус, ни синдец не обратили на окрик внимания.
– Я хочу тебя нанять, – сказал Богуслав.
– У меня есть деньги, – отозвался Рами, похлопав по мешочку с призовыми дирхемами.
– Это значит «нет»?
– Это значит – что-то еще, кроме денег.
Богуславу нравилось, как держится собеседник. Вот он стоит – в рваной одежде, истрепанных сандалиях, совсем нищий, если не считать приза. Чтобы добыть на пропитание, ему пришлось драться и рисковать жизнью…
Хотя нет, это преувеличение. Жизнью он не рисковал. Но всё равно синдец был – никто. А Богуслав знал, какое впечатление производит. Ему, чужеземцу, теперь даже мытники у ворот кланяются первыми. Причем еще до предъявления верительных грамот.
Синдец кланяться не собирался.
«Может, взять его с собой? – подумал Богуслав. – Такой боец никогда не будет лишним».
– Что, кроме денег? Знания?
– Ты понимаешь. – Синдец чуть наклонил голову. Не поклон, а знак уважения равному.
– Вот. – Богуслав протянул синдцу мешок с серебром. Раз в двадцать потяжелее, чем тот, который висел на потертом поясе синдца. – Здесь три тысячи двести двадцать пять дирхемов. Ровно столько я заработал на твоей победе, Рами. Забирай. Пока только деньги. О знаниях мы договоримся. Начнем с того, что ты поделишься своими. Согласен?
– Я бы взял тебя в ученики, – синдец засмеялся. – Но ты слишком стар. И слишком богат. Я приду. Завтра. Скажи – куда?
– Шамсаддин, друг мой, объясни ему, – попросил Богуслав.
Шамсаддин объяснил. С таким лицом, будто вылавливал из свиного дерьма мелкую монетку.
Рами поблагодарил. И ушел. Нищий в рваных сандалиях, с тридцатью гривнами серебра на поношенном поясе.
– Он не придет, – уверенно заявил Шамсаддин. – Ты сейчас потерял огромные деньги.
– Триста дирхемов, что он придет! – предложил Богуслав.