Гамло сунул свою папаху в хурджин, водрузил на голову папаху Абасгулубека. Он не думал отступаться от своего желания: ездить на коне Абасгулубека, носить его папаху и орден.
Гамло вышел из конюшни. Сегодня он решил устроить небольшое празднество, повеселиться. А если в компании найдется и певец, будет совсем славно. Дом ашуга Худагулу был по пути, поэтому, никого не послав, он отправился сам. По дороге ему встретился мальчик, весь в лохмотьях. Увидев Гамло, он в ужасе вбежал в дом. Гамло направился за ним и, толкнув калитку, увидел, как тот на веранде говорил своему младшему брату:
— Станешь плакать, придет Гамло и съест тебя.
Услышав слово «Гамло», ребенок бросился вон с веранды.
Гамло засмеялся: ему понравилось, что его имя наводит на детей страх.
— Эй, Худагулу! — крикнул он.
Хозяин дома, кашляя, вышел на веранду.
— Кто там, проходи.
— Это я, Худагулу.
Ашуг узнал Гамло по голосу. Растерялся, засуетился на веранде, заспешил по скрипучей лестнице навстречу гостю. «Чем я прогневил аллаха?» — в смятении подумал он.
— Проходи, Гамло. Не каждый день нас посещают такие именитые гости.
Ашуг Худагулу был долговязым, тощим, вечно больным человеком. Иногда во время пения на него находил приступ кашля, и слушатели, безнадежно махнув рукой, торопились вывести его на свежий воздух. Сам он стихов не сочинял, за ним водился грешок: иногда он выдавал малоизвестные песни Алескера и Курбана за свои.
Гамло быстро выпростал свою руку из его худых, длинных пальцев.
— Оказывается, твои дети знают меня.
— Ну конечно же! Тебя знает весь мир.
— Не заливай! При чем тут мир? Младший твой плакал. Стоило его брату назвать мое имя, он тотчас бросился бежать. Верно, ты пугал их мной?
— Не приведи господь.
Удивительная мысль пришла в голову Гамло, она захватила все его существо, и он даже подобрел от предстоящего наслаждения.
— Знаешь, Худагулу, хорошо, если бы ты сложил в мою честь песню. На какую мелодию поют дастан «Кёроглу»?
— «Мисри».
— Вот-вот. На эту мелодию и будешь петь. Помнишь, когда-то пели песню в честь Абасгулубека? Вот такую же и споешь...
Только сейчас Худагулу заметил папаху Абасгулубека на голове Гамло. Он приглушенно кашлянул и, вытирая набежавшие слезы, попытался как следует рассмотреть папаху, желая убедиться: не ошибся ли? А Гамло продолжал:
— Смотри не забудь. Приходи через час. Я уже позвал гостей. Споешь в мою честь песню.
У Худагулу начался очередной приступ кашля, и Гамло, не ожидая, когда это кончится, махнул рукой и ушел.
«Господи, что он говорит? — стоя посреди двора, думал Худагулу. — Почему он надел папаху Абасгулубека? Может, его убили? Не верю! Гамло не справится с Абасгулубеком! Но что же случилось?..»