Мужчина лет сорока, один из активистов Имана, глядел в сторону ущелья. Конвоир схватил его за руку:
— Он же к тебе обращается!
— Ну и что?
— Повернись!
— Не повернусь!
— Смотри, пожалеешь! — Конвоир поднял ружье.
— Стреляй, хотя бы перед смертью не видеть вас. Дайте в последний раз посмотреть в сторону своего села. Там у меня старик отец, он ждет меня.
Последние слова он произнес шепотом, но стоящие рядом услышали.
— Что ж, я не стану уговаривать, — сказал Зульфугар. — Ваш час пробил. Сейчас отправитесь на дно ущелья.
Смотревший в сторону ущелья подался вперед.
— Ведь ты — мусульманин. У нас дома не густо, но пять аршин бязи на саван найдется. Сообщите нашим близким. Хоть будут знать, где находятся наши могилы.
Зульфугар не собирался, да и не имел приказа убивать арестованных, поэтому оставил без внимания эти слова и снова обратился к молле:
— А что скажешь ты?
Молла, стоя на коленях, совершал намаз. Под солнцем снег блестел, как серебряная пыль.
Услышав голос Зульфугара, он приподнялся, стал нашептывать молитву. На лбу его выступили капли пота,
— Ну что, не кончился твой предсмертный намаз? — обратился к молле Зульфугар.
Молла застыл в прежнем положении. Шептал, что придет на ум, лишь бы шевелились губы. Если они мусульмане — не посмеют тронуть человека, читающего молитву.
Он вновь припал лбом к земле. Услышал, как щелкнул затвор. Чуть подался вперед. Он даже определил, куда попадет пуля: она пробьет ему спину и пригвоздит к земле.
Раздался выстрел. Вскрикнул кто-то из арестованных. Но никто не упал и не сорвался в ущелье.
Зульфугар, почувствовав какое-то движение наверху, в кустах можжевельника, поднял голову, увидел горных коз. Одна из них взобралась на скалу. Он не удержался о-т соблазна, выстрелил.
Послышался шум убегающего стада, и все увидели упавшую на край скалы козу. Роскошные рога перетянули, коза сползла по оледеневшей скале и, пролетев над головой арестованных, упала в ущелье. Зульфугар глянул в пропасть. Коза, катясь вниз, ударялась о кусты, поднимая снежную пыль.
— Я стреляю без промаха. Точно так расправлюсь с каждым из вас, — Зульфугар уже ощутил себя в роли вершителя судеб. — Кто из вас спустится и поднимет козу? Кто это сделает — сохранит себе жизнь. Отпущу на все четыре стороны.
Никто не принял это обещание всерьез.
«Заливает, собака, — думал Иман, — кто он такой, чтобы решать нашу судьбу? Петушится перед нами, а стоит увидеть Кербалая...»
— Ну, что молчите? Есть среди вас хоть один мужчина?
— Где уж нам быть мужчинами? Да и кто после стольких дней голода сможет спуститься в ущелье? Надо быть безумцем, чтобы решиться на такое.