— Ну? — спросил старший по званию, капитан, вышедшего к ним ординатора.
— Как обычно, — скупо ответил тот. — Ничего из ряда вон выходящего.
— Когда можно будет допросить? — поинтересовался младший, в сержантском звании.
— Кого? — удивился ординатор. — Покойников?
— Так вы же сказали, что травмы обычные. Как я понял, не серьезные.
— Да, — подтвердил ординатор, — но с жизнью не совместимые! — Он криво усмехнулся. — Жили они долго и счастливо и умерли в один день!
Павел Ильич усадил свою спутницу на кожаную банкетку и пошел к окошечку регистратуры.
Спустя три часа Павел Ильич уже заносил Сашу в ее маленькую двухкомнатную квартирку в пятиэтажной «хрущобе» возле станции метро «Филевский парк». Левая нога девушки была в гипсе, брючину новых совсем джинсов пришлось бесцеремонно распороть почти до самого пояса.
— Павел Ильич, давайте хоть тут я сама! — Саша запрыгала на здоровой ноге к дивану в большой комнате.
— А где ваши родители? — Павел Ильич поставил сумки на пол и, подойдя к большому окну с балконной дверью, раздвинул занавески и, повернув ручку, высунулся на балкон. Свежий ветерок моментально оживил застоявшийся сухой воздух в комнате.
Был уже вечер, и солнце, уплывавшее к западу, зависло над зеленым массивом Филевского парка.
— А мои родители здесь не живут, да и не жили никогда. Эта квартира мне от бабушки досталась, а родители в Ленинграде, то есть в Санкт-Петербурге. Там у меня другая бабушка, мамина мама. Она болеет очень, у нее инсульт был, и они при ней все время. Ой, как болит, зараза! — Саша, полулежа расположившаяся на диване, потянулась к своей левой ноге. Торчащая из свежего гипса ступня сильно отекла и приняла ярко выраженный фиолетовый оттенок.
Павел Ильич, не закрыв балконной двери, подошел к девушке и осмотрел ногу пристально и внимательно.
— Плоскогубцы у вас есть? Где поискать?
— Должны быть в ванной на полочке. А зачем? Ампутировать лучше пилой!
Через пятнадцать минут гипсовая лангета уже была отогнута в тех местах, где она давила и перекрывала ток крови. Саше стало легче, и она блаженно растянулась на диване во весь рост. А Павел Ильич задумчиво смотрел на закат, стоя у окна и повернувшись к ней спиной.
— А кто за вами будет ухаживать? Родители же не могут оставить бабушку. Друзья? Подруги?
— Ой, даже не знаю. У меня все там, в Санкт-Ленинграде. Здесь нет никого. Андрюша вот был… А теперь…
— Если хотите, я могу остаться и помочь вам. Хотя бы на несколько дней.
— Да что вы, Павел Ильич! У вас что, время лишнее или своих дел мало?
— Нет, дел много, конечно. Но время у меня есть, пока хватало.