– Теперь здесь, – вздохнула старушка, опустив глаза к вязанью, и принялась вполголоса отсчитывать петли. Потом она взглянула на меня: – Раньше-то с площади вход был, как положено, светло, просторно, и для меня будка стояла, теплая, все честь по чести! А потом ту сторону всю банку продали, а институт тут, со двора приютился… а меня на самый сквозняк посадили, так что все время болею… то кашель, то поясницу прихватит…
Вахтерша в доказательство своих слов потерла поясницу, потом внезапно уставилась на меня строгим начальственным взглядом и сурово потребовала:
– Пропуск предъяви! В развернутом виде!
– У меня нет пропуска, – честно призналась я. – Мне бы вашего сотрудника одного найти…
– А кого? – живо заинтересовалась старушка, снова утратив служебную суровость. – Я тут сорок лет работаю, всех знаю… все передо мной каждый день проходят… в развернутом виде!
– Варшавского Леонида Борисовича, – проговорила я, сделав вид, что сверилась с запиской.
– Четыре изнаночных, одна лицевая… – задумчиво произнесла вахтерша, двигая спицами, и снова взглянула на меня. – Леонида, значит, Борисовича? Так ведь нету его… уже третий день нету… или четвертый? – Она задумчиво пожевала губами. – Болеет, наверно… и то – такие у нас сейчас сквозняки! То кашель, то поясница… – Она опять зябко передернула плечами.
– Что же, выходит, я зря к нему через весь город ехала? – проговорила я со вздохом. – Меня начальник к нему послал, бумажку одну получить… как же я ни с чем вернусь?
Отсутствие Леонида Борисовича вроде бы подтверждало мою версию: наверняка это именно тот человек, которого я видела в пещерах… но проверить все же не мешало.
– Предписание! – воскликнула вахтерша с прежней строгостью.
Я хотела было что-то ответить, но в это время дверь за моей спиной шумно распахнулась, и в помещение торопливо вошли три тетки предпенсионного возраста. Вид у них был какой-то безнадежно выцветший и устарелый.
– Опаздываете, девчонки! – проговорила вахтерша с напускной строгостью, мгновенно забыв обо мне. – Что так поздно-то?
– Ой, Марья Никитична, а мы вам шерсть принесли! – защебетала одна из «девчонок» с преувеличенным энтузиазмом. – Хорошая такая шерсть, один раз всего распущена… и цвет такой приятный, немаркий…
Вахтерша чрезвычайно оживилась.
Я же, воспользовавшись удобным моментом, взбежала по лестнице на второй этаж и юркнула в полуоткрытую дверь.
И оказалась в длинном полутемном коридоре, уходившем в бесконечную даль. В нем имелись многочисленные белые двери. Некоторые из них время от времени открывались, выпуская бледных сутулых сотрудников с папками или тубусами в руках. Пробежав несколько шагов по коридору, сотрудники скрывались за другой дверью.