Многое остается неясным и в возвышении Рюриковичей. Как мы видели в прошлой главе, Повесть временных лет слишком сосредоточена на Киеве и излагает события с точки зрения наиболее выгодной Рюриковичам, уже пришедшим к власти, а потому не дает достоверного взгляда на запутанную историю ранней Руси. К тому же – по крайней мере, на нынешней стадии – археологическая картина не столь ясна, как в пястовской Польше. Тем не менее основные вехи скандинавского вторжения в Россию вполне понятны, а значит, можно разобраться и в политических преобразованиях, сделавших возможным появление государства Рюриковичей.
Одной из основных проблем является тот факт, что Повесть временных лет дает крайне неубедительную версию (и датировку) событий, благодаря которым политическая власть перешла от Рюрикова городища на севере к Киеву. Летопись называет слишком раннюю дату появления Киевской Руси и, похоже, скрывает факты то ли прерывания династии, то ли ее временного отстранения от власти, в нарочито подчищенном и выправленном рассказе об отношениях между Олегом, первым политическим лидером, ассоциирующимся с Киевом, и Игорем, сыном и наследником Рюрика. Олег предстает в летописи как собирающий армию на севере и покоряющий земли в среднем течении Днепра. Однако рассказ о нем завершается тем, что в результате его действий ежегодная дань в 300 гривен была навязана Новгороду в обмен на мир. Она, как отмечает летопись, выплачивалась до смерти князя Ярослава в 1054 году, что вполне могло остаться в памяти людей вплоть до времени составления Повести в начале XII века. Выходит, дань – предположительно исторический факт. Но почему правитель, пришедший с севера покорять юг, как утверждает летопись, в итоге требует дань с севера?
Есть еще две важные проблемы. Во-первых, торговые договоры с Византией подтверждают, что в X веке скандинавы не из династии Рюриковичей правили собственными поселениями на Руси и обладали в них вполне независимой властью, поскольку у каждого были собственные представители на переговорах. Во-вторых, до конца X века летопись приводит лишь краткую и упрощенную версию истории династии Рюриковичей. С этого момента передача власти следующему поколению всегда включает в себя соперничество и междоусобицы, но до того (хотя хорошо известно, что первые князья были преимущественно полигамны, как и их потомки) Повесть упоминает лишь об одном сыне, к которому спокойно и без каких-либо потрясений переходит власть.
В это сложно поверить. Торговый договор с Византией 944 года говорит о том, что у Игоря было два племянника, явно не последние люди в государстве, раз они оба удостоились отдельного упоминания. Об их дальнейшей судьбе в Повести ничего не говорится, и сложно не сделать вывода о том, что историю подправили, чтобы создать впечатление об уверенном и неизменном господстве династии. Вызывает вопросы и история Олега – был ли он кровным родственником Рюрика, сначала покорившим Киев и затем навязавшим свою власть северу? Или же князь пришел со стороны и, возможно, женился на женщине, принадлежавшей к правящей династии, чтобы постфактум легитимировать свою власть? И как в таком случае власть от него перешла к сыну Рюрика Игорю? Сложно поверить в то, что у Олега не было своих наследников, и что тогда с ними сталось? Политика Руси в начале X века была, по всей видимости, куда грязнее и запутаннее, чем показано в Повести, и независимые предводители викингов и самопровозглашенная династия постоянно боролись за власть.